Он напоминал собой голос флейты или горна, как назывался этот инструмент в старинных летописях о Милиле. Торис прекратил выпевать свои мольбы и прислушался. Звук был слишком ровным и беспрерывным, чтобы его могло произвести человеческое горло. Чем сильнее Торис прислушивался, тем громче звучала в его ушах эта болезненно высокая нота.
"Что это может быть за звук?” – спросил Торис самого себя и прислушался, пытаясь разгадать если не источник звука, то хотя бы с какой стороны он доносится. Считалось, что Милил очень любит играть на горне.
– Торис.
Это слово возникло из хора молитвенных обращений прихожан, хотя никто кроме него его не слышал.
– Торис.
Ошибиться было невозможно, и Торис почувствовал, как в нем нарастает страх.
– Торис.
– Что? – прошептал юный жрец Милила, покрываясь мурашками.
– Не успокаивайся, Торис.
– Кто ты? – прошептал Торис с трудом сглотнув.
– Зверь все еще жив.
– Какой зверь?
– Казимир
Торис побледнел. Упершись дрожащими, мгновенно взмокшими руками в холодное сиденье массивной каменной скамьи, спрятанной между колоннами, он попытался взять себя в руки и, собравшись с силами, снова спросил:
– Кто ты?
– Избави их от зверя, Торис!
Не обращая внимания на дрожь в ногах, Торис встал со скамьи и зашагал вдоль колоннады. Может быть, ему удастся спрятаться от этого голоса? Может быть, это и не голос был вовсе, а просто усталость, голоса молящихся и вой ветра сыграли с ним злую шутку? Запинаясь, он шел вдоль ряда каменных колонн, а голос звучал все настойчивее:
– Убей зверя, убей зверя, убей зверя!
Опустившись на колени, Торис зажал уши руками, но голос стал еще громче. Жрец жалобно вскрикнул и потерял сознание.


***

Последний зимний снег сыпался из свинцово-серых облаков мохнатыми кружащимися снежинками Старый фермер с трудом шагал по своему раскисшему за время оттепели полю. На мгновение он остановился и изогнул шею, всматриваясь в небеса. Стражник за его спиной положил руку на рукоять меча, а молодой жрец остановился.
Стражник был широкоплечим, широкогрудым мужчиной, и глядел он на крестьянина с подозрением.
– Ну, где твой проклятый водоем? – спросил он хриплым басом.
Фермер поскреб затылок грязной пятерней.
– Я волновался из-за снега. Простите, что вам пришлось тащиться в такую даль, мастер Торис, но я подумал, что вы непременно должны увидеть этот пруд.
Торис безмолвно кивнул, кутаясь в свою рясу и пытаясь спастись от ударов холодного, пронизывающего ветра.
Фермер снова поглядел на небо и зашагал дальше. Стражник неохотно последовал за ним, а Торис замыкал процессию.
– Тут недалече, это рядом с городской стеной, – пояснил крестьянин не оборачиваясь.
Он шагал, зябко скрестив на груди руки, направляясь к тому месту, где его участок земли упирался в городскую стену Гармонии.
– Часть камней для строительства стены добывали прямо на месте, – продолжал рассказывать фермер. – В карьер набралась вода, которую мы всегда использовали для полива… До последнего времени.
Он замолчал, так как они достигли невысокой каменной изгороди, окружавшей поле. Сразу за ней начинался довольно глубокий пруд, высеченный прямо в граните скального обнажения. По берегам выработки еще были заметны следы от орудий каменотесов. Вода, в которой отражалось низкое серое небо, имела странный красноватый оттенок.
– Ржавчина? – наугад предположил стражник, заглядывая в воду.
– Это не ржавчина.
Торис перегнулся через изгородь и заглянул в воду. Совсем близко под ее поверхностью белели тела. Широкий и глубокий пруд был полон ими. Это были тела женщин и мужчин.


***

Торис сидел в библиотеке усадьбы Мейстерзингера и нервничал. Ему было холодно и знобко, несмотря на то что он установил свое кресло в самой середине пятна солнечною света, который проникал в комнату сквозь витражные стекла широких окон. Взгляд жреца безостановочно блуждал по рядам темных книг на полках, по толстым гобеленам, украшавшим собой стены и свисавшим с бревенчатого потолка.
"Что заставляет ее задерживаться?” – с беспокойством подумал Торис.
На солнце внезапно набежала туча, и оконный витраж потемнел. Только теперь, когда исчезло бьющее в окно ослепительное солнце, Торис сумел рассмотреть картину, изображенную на стекле. Это был хор ангелов Милила, парящих над вершиной холма и отбрасывающих на траву гигантские черные тени.
Разглядывая это изображение, Торис вдруг осознал, что видит еще кое-что, и эта вторая картина повергла его в настоящий глубокий ужас. Тени ангелов превратились в совершенно иной хор – хор гигантских волков, которые, рассевшись на вершине холма, выли на луну.
"Неужели это мое воображение играет со мной такие штуки или так было задумано с самого начала мастером, который сделал это оконное украшение?”, – задумался Торис, чувствуя, как у него перехватило дыхание. Он попытался взять себя в руки и успокоиться, но, чем больше он смотрел, тем больше ангелы Милила казались ему тенями зловещих тварей, которые поднялись на вершину холма, чтобы спеть свою жуткую песню.
– Ты хотел меня видеть? – раздался из-за его спины голос Юлианны.
Торис вздрогнул и повернулся, жестом пригласив девушку сесть на кресло перед собой.
– Да… это довольно срочный вопрос, имеющий отношение к делам храма.
Юлианна слегка помрачнела, однако опустилась в указанное кресло напротив жреца. Пальцы ее поправили угольно-черное шерстяное платье, в которое она была одета. Плечи ее были закутаны платком.
– Здесь довольно холодно, не так ли? Торис кивнул, слабо улыбаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114