Старик щурит глаза. Цянь тоже улыбался так.
Ц Мы умеем.
Ц Вот этому научите нас, пожалуйста.
Ц Вам придется начинать с основ…
Очень странный это разговор, когда читают и диктуют мысли. Тишина, и что-т
о отдается в мозгу. Некоторые слова слышны четко, там, где точное соответс
твие понятий. Иногда возникает несколько невнятных слов одновременно. А
иногда провал, пустое место: такого понятия нет в мозгу…
Ц Объясните, пожалуйста, что вы имели в виду…
…через два месяца 50 тысяч километров в секунду, через четыре Ц 100 тысяч, тр
еть скорости света…
И тут возникло препятствие, Нельзя сказать Ц непредвиденное. Оцененное
неправильно.
Просторная межзвездная пустота не абсолютно пуста. Там встречаются отд
ельные редкие пылинки и отдельные молекулы. Для термоядерных ракет они п
рактически безвредны. Только крупный камешек способен пробить борт. Одн
ако камешки попадаются раз в сто лет.
Но энергия пропорциональна скорости в квадрате. Фотонолет налетает на к
аждую частичку со скоростью света. Для него блуждающий атом превращаетс
я в космический луч, каждая пылинка Ц в ливень космических лучей. Невиди
мый газ разъедает металл, как вода сахар. За треть года трижды меняли остр
ый нос ракеты Ц кристаллическая сталь превращалась в пористую губку.
А потом на пути встретились неведомые газовые облака.
Увидеть их заранее было невозможно. Газа там было меньше, чем в земной ион
осфере, меньше, чем в комет-ном хвосте, меньше, чем в лабораторном вакууме,
и все же в миллион раз больше, чем обычно в межзвездном пространстве.
Фотонолет вошел в газ со скрежетом и барабанным боем, наполнился лязгом
и гулом, как старинный котел при клепке. Носы пришлось сменять ежедневно,
запас их был исчерпан вскоре. Над разъеденными бортами показались дымки
. Вода испарялась, пропадало топливо.
Пропадало, правда, не так уж много. За полгода вдали от Солнца борта промер
зли насквозь, под ними образовалась толща льда. Беда была в том, что, разби
ваясь вдребезги, пылинки порождали потоки радиоактивных ядер. Вода непр
иметно становилась радиоактивной.
Угрожающе загорелись красные глазки индикаторов. Приборы показывали р
адиоактивность, вредную для здоровья. Но самое страшное Ц нельзя было н
ичего предпринять. Нельзя было обойти облака с их космической протяженн
остью и нельзя было избавиться от обстрела. Затормозить требовалось, что
бы смягчить удары, но корабль разгонялся треть года, значит, должен был то
рмозить треть года. Инерция влекла его вперед, оставалось только надеять
ся, что облака кончатся когда-нибудь.
И действительно, фотонолет пробил облака через три дня. Но удары сделали
свое дело. Вода стала радиоактивной. Очистить ее было нельзя и вылить нел
ьзя: вода служила топливом, от нее зависело движение, прибытие, возвращен
ие. Приходилось жить рядом с заразой, под обстрелом невидимых лучей, рази
вших из-за каждой стенки.
Сначала заболели нежные приборы Ц слаботочные, полупроводниковые. Поя
вились пробои и замыкания, начали путаться вычислительные машины. Кончи
лся период однообразия. Теперь работы хватало всем Ц приходилось прове
рять показание каждой стрелки… и глаз не спускать с двигателя. Ежесекунд
но он мог подвести Ц дать толчок на сто «ж», и все. Стократная тяжесть, и лю
ди раздавлены, как под прессом.
В корабль пришла лучевая болезнь во всем ее разнообразии: тошнота, рвота,
потеря аппетита, белокровие, малокровие, гнилокровие. Шорин заболел одни
м из первых, ему сменили костный мозг. Потом заболел Аренас, потом геологи
Ц муж и жена. Хирург объявил, что операции придется делать всем по очеред
и. Потом он заболел сам… сам себе пилил кость под местным наркозом. Други
е больные ждали, пока он выздоровеет, встанет на ноги…
И хирург первым поставил вопрос о возвращении. Он сказал:
Ц Операции придется повторять не раз, потому что облучение продолжаетс
я. Силы организма не бесконечны, никто не вынесет десять операций. Костны
й мозг в моих запасах облучается тоже. Со временем нечем будет лечить.
И в больничной палате, куда переселилась добрая треть экипажа, Аренас со
звал совещание.
Лететь вперед или вернуться?
Ц Вперед! Ц сказал Шорин. Ц Мы долетим до первой планеты и сменим воду.

Но вернуться можно было за год, а лететь вперед предстояло почти три года,
и никакой уверенности не было, что у Альфы есть планеты, что там можно дост
ать воду. И дома ждали надежные врачи, а впереди были мрак, и неизвестность
, и самостоятельность.
Ц Три солнца, десятки планет, на какой-нибудь есть разум, на какой-нибудь
умеют лечить лучевую болезнь, Ц убеждал Шорин.
Но возвращение было решено. Тридцатью двумя голосами против одного.
Аренас приказал возвращаться. Хочется написать: «приказал поворачиват
ь», но фотонолет не умеет поворачивать назад. Прежде он должен снять скор
ость.
Треть года на торможение, потом поворот, треть года набирается скорость
для возвращения, еще четыре месяца торможение перед Солнечной системой
… В общей сложности год провели звездолетчики возле бака со смертоносно
й водой…
Год люди жили под угрозой, ежеминутно могли ощутить симптомы смертельно
й болезни. Семеро вернулись калеками, четверых похоронили… сына Аренаса
в том числе, молодого парня, способного, обещающего математика. Остальны
е…
Нет, не сошли с ума. Остальные привезли проект.
Все были авторами. Но, пожалуй, идею подсказал Шорин Ц его воспоминания о
дрейфе на комете. Тогда, оседлав комету, люди совершили путешествие вокр
уг Солнца, сквозь солнечную корону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14