– Семь минут, – сказал Найлз. – Мы легли на курс. Выходите наверх.
Его голос звучал искаженно, и это объяснялось не только плохой работой шлемофонов. Он явно огорчился, а они все – за исключением Серенсена – слишком хорошо знали друг друга, поэтому Найлз и не пытался скрывать своих чувств. Черити хорошо понимала его состояние. Но жребий выпал ему, ведь одному из них надлежало оставаться на «Конкероре», даже если в течение всего времени ему, возможно, ничего не надо будет делать. В течение трех последних часов полетом «Конкерора» управляли компьютеры, в ближайшее время полет также будет протекать в автономном режиме. Но даже самые лучшие компьютеры могут выйти из строя. Ни у Черити, ни у кого-либо другого не было особого желания, чтобы их «Конкерор» навсегда исчез в просторах Вселенной только из-за того, что вышел из строя какой-то проклятый чип, или из-за того, что инопланетяне передадут по радио свой «привет, соседи!» на такой частоте, которая вырубит их бортовой компьютер.
Один за другим они прошли в грузовой отсек. Обе огромные створки отсека были широко распахнуты, на какой-то момент Черити почувствовала себя маленькой и беззащитной. Теперь ее окружали только ледяной холод космоса и межпланетная пустота. При мысли о том, что от этой ужасной пустоты ее отделял только тонкий слой скафандра, Черити бросило в дрожь.
– Он там! – облаченная в белый скафандр фигура рядом с ней подняла руку и показала на одну из бесчисленных мерцающих серебристых точек над ними. Черити узнала голос Серенсена. Она насмешливо сморщила лоб, но ничего не сказала. Ее слова услышали бы не только пятеро ее товарищей, но и около пяти тысяч сотрудников военно-космических сил на Земле.
– Три минуты, – прозвучал в шлемофонах голос Найлза. – Корабль лежит точно на курсе. Приготовьтесь.
Готовить было, собственно говоря, нечего, но тем не менее она была почти благодарна Найлзу за его слова, скорее, даже просто за звук его голоса, который создавал иллюзию, что она не одинока в этой бесконечной пустоте. Черити неуклюже повернулась в своем тяжелом космическом панцире и посмотрела на остальных: четыре однояйцевых серебристо-белых близнеца, которые отличались друг от друга только маленькими табличками с фамилией на шлемах. Она очень жалела, что не могла видеть лицо Майка, так как стекло его шлема автоматически потемнело. Тем не менее, ей показалось, что он ей улыбается, и она улыбнулась в ответ.
Один из серебристых шлемов – табличка на нем указывала, что это был Серенсен, – повернулся к ней. В шлемофоне раздался едва слышный щелчок, когда ученый переключился на ее частоту.
– Капитан Лейрд?
– Да?
Вытянутая рука Серенсена указала на лазер гамма-излучения, висевший на магнитной защелке справа на боку ее скафандра.
– Подумайте еще раз, – сказал он. – Я заклинаю вас не брать эту штуковину с собой.
Черити подавила вздох. Сколько раз за последние три с половиной недели они говорили об этом? Сто? Не меньше.
– Я выполняю приказ, – ответила она раздраженно. – Кроме того, уже слишком поздно. Я не могу вернуться на корабль.
– Вы совершаете ужасную ошибку, капитан! – проговорил Серенсен почти умоляюще. – Я прошу вас! Неужели вы действительно хотите выйти навстречу внеземной форме жизни с оружием в руках? Зачем?
– Например, затем, чтобы спасти таких неисправимых романтиков, как вы, Серенсен, – резко ответила Черити. – А сейчас будьте любезны заткнуться – иначе я оставлю вас здесь, Серенсен. Как раз на это времени у меня хватит.
Но за затемненным стеклом своего шлема она улыбнулась. Она была уверена, что эта часть их разговора позднее будет вырезана, прежде чем пленки с записью станут достоянием общественности.
Серенсен хотел вновь возразить.
– Ну все, прекратите наконец!
– Две минуты, – произнес Найлз, затем: – Одна минута. Сейчас все начнется. Желаю успеха. И не забудьте прихватить для меня симпатичную инопланетянку.
– Прекратить разговоры на личные темы, лейтенант, – сказала Черити, но таким тоном, который казался строгим только слушателям на Земле. Найлз прекрасно понял, что она имела в виду на самом деле.
– Тридцать секунд, – произнес Найлз. – Пятнадцать, десять… и вперед.
Все происходило к их разочарованию слишком буднично, как во время обычного выхода в космос – у Черити даже не возникло ощущения полета, так как не было ни силы тяжести, ни ощутимого ускорения. «Конкерор» просто ушел от них из-под ног и превратился в белый треугольник размером с ладонь, затем в крошечную точку и наконец исчез совсем. Все произошло невероятно быстро.
Страховочная веревка, которой все пятеро были связаны, рывком натянулась, несколько секунд астронавты исполняли своего рода танец, когда их группа вошла в штопор. Потом из ранцев Майка и Серенсена вырвались маленькие язычки пламени, затем более длинный из ранца Беллингера. Их странные кувырки прекратились, когда управляющий компьютер в скафандре Черити пришел к выводу, что они вновь легли на правильный курс.
Они беззвучно парили в космическом пространстве. Никто не произнес ни слова, и даже дыхание четверки было едва слышно. Черити казалось, что она слышит, как текут секунды. Сто сорок девять, подумала она. Ровно сто сорок девять секунд до контакта, во всяком случае, так утверждал бортовой компьютер «Конкерора». Сто сорок девять секунд бесконечности. Сколько из них уже истекло? И за сколько секунд до контакта они увидят корабль?
Она не поддалась искушению взглянуть на часы, а зачарованно, как и все остальные, смотрела в том направлении, откуда должен был появиться огромный серебристый диск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62