Запрокинув голову, он смотрел на размытые контуры ярких с
еребристых точек, и думалось ему в эти горькие минуты о тех, кому сегодня н
е суждено увидеть рассвет…
Смерть уже не раз обходила Ивана стороной, но она всегда была рядом, на рас
стоянии вытянутой руки, будто навязчивая спутница жизни, ледяное дыхани
е которой он ощущал каждый миг… К этому невозможно привыкнуть, но чувств
а странно деформируются, словно их сминает невидимый пресс, Ч на место и
нстинктивного страха приходит нечто иное, более глубинное, яростное, душ
а гнется, как изображение в кривом зеркале, и только острая горечь невосп
олнимых потерь не притупляется со временем, а становится все острее, гро
зя перерасти в ненависть ко всему сущему…
Иван продолжал неподвижно сидеть, а мысли текли помимо его воли.
Разумом он понимал: кто-то обязан делать эту страшную мужскую работу, хра
нить то, что пробуждается в душе неповторимым звучанием слова “Родина”.
Для каждого она своя. Но сколько может продолжаться этот затянувшийся ду
рной сон: наркотики, караваны с оружием, мертвая зыбь песчаных барханов, н
аступающая на растрескавшееся дно пересохшего моря?.. Откуда в мире стол
ько зла, нищеты, ненависти? Где спасение от омута, в который бой от боя все г
лубже погружалась его душа? Может быть, там, среди таинственно помаргива
ющей россыпи холодных серебристых звезд?.. Ч внезапно обожгла его тоскл
ивая мысль, родившаяся в силу непознанных причуд ассоциативного мышлен
ия…
Лозин упрямо не хотел признавать, что проблема его души заключена не в то
м, что он воюет здесь и сейчас, не в острой скорби по погибшим товарищам, Ч
она кроется в глубинах рассудка, в самосознании самого сержанта.
Он просто боялся дать себе отчет в том, что прекрасно понимает: этого не ос
тановить, ни сотней блокпостов, ни электронными системами, червоточина з
асела в нас самих, не в каждом, но во многих. Невозможно в один миг поменять
образ жизни целых народов, тем более ссыпая на их головы кассетные бомбы
… Где-то далеко в кабинетах сидели люди, не ведавшие войны, но рассуждающи
е о ней, планирующие ее, и велика была пропасть между амбициозными, а зачас
тую просто бездарными политиканами и сержантом, который смотрел на звез
ды, сидя рядом с холодеющим телом погибшего друга.
Иван никогда не отказывался от борьбы, от риска, но ему всегда хотелось, чт
обы этот смертельный риск был обоснован, служил пусть даже недостижимой
, но чистой и осмысленной цели.
Он устал убивать и понимал, что его душа уже давно балансирует на той зыбк
ой грани, перешагнув которую, он станет не просто сержантом Лозиным, а
очень хорошим сержантом Ч расчетливой, безжалостной ма
шиной для убийства…
Этой черной ночью, сидя на палубе проржавевшего танкера, он впервые поду
мал о звездах.
…Его мысли и горестное оцепенение прервал доклад, раздавшийся в коммуни
каторе:
Ч Это первый пост. Докладываю, к нам приближается караван. Вижу до полусо
тни боевиков в охранении.
Лозин встал, а на периферии сознания вдруг мелькнула шальная мысль:
Если выживу сегодня, напишу рапорт о переводе в космический дес
ант.
…
Он выжил.
Они не пропустили караван, но когда подошла вызванная по рации подмога, о
прокинутое набок морское судно защищали всего семь человек, уцелевших и
з полного состава взвода…

Часть 1
БЕСКОНТАКТНЫЙ УДАР
Глава 1
Земля. Последние числа апреля 2055 года. Ра
йон полигонов в месте постоянной дислокации отдельной гвардейской див
изии Военно-космических сил России. Маленький провинциальный городок н
еподалеку от границы с Прибалтикой…
… Он приходил в себя очень медленно,
будто его сознание нехотя выкарабкивалось из бездонной пропасти небыт
ия.
Ощущения жизни были болезненными, обрывочными. В голове вращались разро
зненные фрагменты воспоминаний, никак не связанные между собой, кроме ед
инственного, объединяющего их обстоятельства, Ч обрывки мыслей и образ
ов так или иначе принадлежали ему, лейтенанту Ивану Лозину, командиру вт
орого взвода третьей роты Военно-космических сил России…
Поначалу не помнилось ничего, кроме адского, накатившего из поднебесья г
рохота и ослепительной зарницы, затопившей небеса от горизонта до гориз
онта.
Если видишь вспышку, значит, уже поздно… Ч прорвалась с
квозь хаотичные воспоминания первая, более или менее сформулированная
до конца мысль.
Старая шутка из разряда черного юмора времен “холодной войны”, слышанна
я где-то, затем прочно забытая и вот теперь поднявшаяся из потаенных глуб
ин подсознания как раз ко времени и к месту…
Знать бы еще, что именно случилось…
Иван долго лежал, глядя в лазурные полуденные небеса, постепенно заставл
яя саботирующую память работать, ворочать тяжелые мысли не как заблагор
ассудится, а как положено, формируя из обрывков воспоминаний связную кар
тину последних минут перед полным беспамятством.
Год?
Он напрягся от мысленного вопроса, ощущая, что у него, оказываетс
я, есть тело: тупая ноющая боль прокатилась изнутри, обдавая жаром мышцы…

Десятое января две тысячи пятьдесят пятого…
Что со мной было? Что я делал?..
Прыжки…
Иван впитал это слово, словно его разум являлся пересохшей губко
й, на которую случайно плеснули пригоршню воды. Мысль, освеженная воспом
инанием, заработала жадно, последовательно.
Он вспомнил.
Взвод совершал плановые тренировки по отработке орбитальных прыжков. С
начала их на неделю погрузили в криогенный сон, а затем, сразу по пробужде
нии, прыжок вниз с орбиты, по которой скользил вокруг Земли полностью авт
оматизированный испытательный модуль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17