Гриня сказал, будто бы в роднике близ цыганского табора
нашел.
- Из Америки с подземным потоком выплыл? - иронично вставил Кротов, но
кузнец вполне серьезно ответил:
- Нательные золотые да серебряные крестики, были случаи, люди и раньше в
роднике находили. Часовня в старое время стояла там. С годами разрушилась.
Остатки бревен Степан Екашев _ безбожник в войну на дрова себе увез, оттого
и чахнет теперь здоровьем...
- Откуда же, Федя, кресты в роднике? - недоверчиво спросил Кротов.
- Видно, служители после революции зарыли их в землю, а вода подмыла.
Кресты не для земли делаются.
- По-твоему, Репьев на самом деле мог найти крест?.
- Мог найти, а мог и украсть.
- У кого?
- У тех же цыган.
- Думаешь, за это цыгане и убили Репьева?
Кузнец торопливо перекрестился:
- Упаси бог так думать. Винить цыган не хочу. Верней всего кто-то другой
на Гриню руку наложил.
- Кто же, по-вашему? - спросил Антон.
- Я ж ничего не знаю. Только подсказываю, что у пасечника был золотой
крест.
- Почему уверены, что после убийства Репьева этот крест на пасеке не
обнаружен?
Кузнец растерянно посмотрел на Бирюкова, затем на Кротова, но ни слова не
произнес.
- Вопрос поставлен конкретно... - строго-официальным тоном начал Кротов,
однако, перехватив осуждающий взгляд Антона, закончил мягче: "Ты, Федор
Степаныч, не скрывай, сам понимаешь, преступник должен быть наказан.
- Я ж на самом деле не знаю, можа, нашелся крест на пасеке, можа, нет. У
меня другая думка: пока Гриня не показывал золото - был жив и невредим, а
как только показал - сразу жизни лишился.
Золотой крест не на шутку заинтересовал Бирюкова, но сколько он ни
старался узнать у кузнеца что-нибудь определенное, тот отделывался
туманными предположениями и вроде бы даже сожалел, что затеял этот
разговор. Исподволь наблюдая за морщинистым рыжеватым лицом, Бирюков
несколько раз приметил, будто кузнец хочет в чем-то признаться и никак не
может набраться для этого решимости. Стараясь приободрить его, Антон
сказал:
- Федор Степанович, коль уж начали помогать розыску, то помогайте до
конца.
- Боюсь с толку вас сбить, - мрачно обронил кузнец.
- Не бойтесь. Мы разберемся.
Лицо кузнеца как будто посветлело. Глядя на иконы, он вдруг перекрестился
и, повериумпясь к Бирюкову, словно извиняясь, заговорил:
- Вчерашним вечером бригадир Гвоздарев и молодой офицер из милиции
спрашивали меня: все ли цыгане в день убийства были на работе? Со страху
сказал, что все, а как после одумался, то одного не было...
- Кого именно?
- Левкой его зовут, - тихо сказал куэнец и опять перекрестился. - Прости
меня, господи, грешника твоего. Не по злому умыслу сказал неправду, извелся
от такого греха за сутки.
- Почему Левка не вышел в то утро на работу?
- Этого не ведаю.
Черный кот, вылакав байку молока, сыто потянулся, подошел к порогу и
уставился на кузнеца светящимися в сумраке зеленоватыми глазами. Кузнец
поднялся и выпустил его за дверь. После этого опять сел у стола.
Морщинистое лицо его теперь заметно повеселело.
Бирюков, размышляя о золотом кресте, вспомнил, что при осмотре на пасеке
не обнаружили даже столового ножа, необходимого в повседневном обиходе.
- Михаил Федорович, - обратился он к Кротову, - у Репьева был.
какой-нибудь нож?
- Безусловно. Охотничий... Понимаете, товарищ Бирюков, как зима ляжет, в
селе начинается массовый забой личного окота. Это праздничный месяц для
Грини Репьева был - нанимался резать свиней да бычков. Туши свежевать
мастерски умел. Денег за работу не брал, а поллитровку и свеженины на
закуску родную сковороду - обязательно.
- Сломал Гриня недавно тот ножик, - неожиданно сказал кузнец.
Кротов удивился:
- Мне этот факт не известен.
- Сам Репьев говорил, просил сделать финку. Я отказался, дескать, не имею
права такие ножи изготовлять.
- Правильно поступил, Федя.
Антон, задумавшись, спросил:
- До того, как поселяться на пасеке, Репьев у кого в Серебровке жил?
- У Екашевых, - быстро ответил Кротов. - Имеются какието предположения?
- Просто связь ищу...
От куэнеца Бирюков и Кротов ушли поздно, коода деревня уже засыпала.
Тишину прохладной ночи нарушал лишь приглушенный расстоянием гул комбайнов,
работающих в ночную смену.
- Полагаю, заночуете у меня? - опросил участковый.
- Нет, Михаил Федорович, пойду в Березовку, - ответил Антон. - Надо
проведать родителей, почти год их не видел.
- Зачем идти? На мотоцикле через пять минут там будем. А утречком эа вами
подъеду.
9. ВОТ ТАКИЕ БЫВАЮТ ЛЮДИ.
В доме Бирюковых заполночь горел свет. Хлопотавшая на кухне Полина
Владимировна, как всегда, не то удивленно, не то обрадованно всплеснула
руками:
- Антоша, сынок! Вот не ведала - не гадала. Слышу, мотор под окнами
фыркнул. Подумала, наконец-то отец с полей вернулся, а тут ты заходишь.
Надолго ли заглянул?
- На одну ночь, - поцеловав мать, ответил Антон. - По работе приехал.
- Наверно, с пасечником серебровским разбираться?
- С ним.
- Ох, сынок, какое несчастье ужасное стряслось... - Полина Владимировна
суетливо стала доставать из буфета посуду. - Сейчас ужин соберу, отец
вот-вот должен подъехать. Да ты снимай пиджак, умывайся с дороги...
Повесив на вешалку фуражку и пиджак, Антон снял галстук. Расстегнул ворот
рубахи, быстренько умылся и, присев к столу, спросил:
- Дед Матвей спит?
- В поле с отцом на машине утянулся. Ворчит, мол, надоело телевизор
смотреть, вези, Игнат, по полям - хочу своими глазами увидеть, чего там
ныне делается.
- Все здоровы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42