Роберт ХАЙНЛАЙН
ДВОЙНАЯ ЗВЕЗДА


1
Если входит человек, одетый как деревенщина и ведущий себя так, как
будто заведение принадлежит ему, то это наверняка космонавт.
Это объясняется просто. Профессия заставляет его чувствовать себя
владыкой всего сущего; когда он ступает на Землю, ему кажется, что все
кругом обычные крестьяне. А что касается мешковатой одежды, то от
человека, который девять десятых всего времени проводит в космической
униформе и гораздо больше привык к глубокому космосу, чем к обществу
цивилизованных людей, трудно ожидать, что он знает, как следует одеваться.
И не успеет он коснуться Земли, как становится жертвой сладкоречивых
портняжек, которые так и вьются вокруг каждого космонавта, в надежде
отоварить еще одного простака самым что ни на есть лучшим земным платьем.
Я легко определил, что этого широкоплечего парня одевал Омар
Палаточник; накладные плечи, которые делали его еще более широким; брюки,
такие короткие, что когда он сел, из-под них показались волосатые ноги;
сморщенная сорочка, которую с таким же успехом можно было напялить на
корову.
Но я, естественно, держал свои мысли при себе, а тем временем
заказывал ему выпивку, рассчитывая, что сделал хороший вклад. Я-то
прекрасно знал, как космонавты распоряжаются деньгами.
- Горячих двигателей! - произнес я, когда мы с ним чокнулись. Он
быстро взглянул на меня.
Этот тост и был моей первой ошибкой в отношении Дэка Бродбента.
Вместо того, чтобы ответить: "Свободного космоса!" или "Счастливой
посадки!", как полагалось, он окинул меня взглядом и мягко сказал:
- Прекрасный тост, но, к сожалению, не по адресу. В жизни не
отрывался от матушки Земли.
После этого у меня оставалась еще одна прекрасная возможность
придержать язык за зубами. Космонавты не так уж часто заглядывали в бар
"Каса Маньяна": отель был не в их вкусе, и к тому же далеко от порта. И
когда один из них появляется здесь в земной одежде, тихо усаживается в
темный уголок и утверждает, что он не космонавт - это его дело. Я и сам
выбрал себе это место с тем, чтобы можно было наблюдать, не будучи
замеченным самому - я иногда одалживал небольшие суммы то там, то сям,
ничего, конечно, страшного, но лучше не нарываться на неприятности. Я
должен был сообразить, что у него тоже имеются причины сидеть здесь, и
отнестись к ним с уважением.
Но мои голосовые связки, как будто жили своей собственной жизнью,
обособленной от меня, дикой и вольной.
- Не надо мне вешать лапшу на уши, парень, - ответил я. - Если вы
наземник, то я - мэр Тихо-Сити. Готов побиться об заклад, что вы на своем
веку попили на Марсе, - добавил я, обратив внимание на то, что он забавно
поднимает стакан, глубоко укоренившаяся привычка к низкой гравитации.
- Ну ты, потише, - огрызнулся он, не шевеля губами. - Почему ты так
уверен, что я летал? Ты ведь не знаком со мной?
- Прошу прощения, - сказал я. - Вы можете быть чем угодно. Но у меня,
слава богу, еще есть голова на плечах. Вы выдали себя с самого момента,
как только вошли сюда.
Он выругался про себя.
- Но как? - спросил он.
- Можете не беспокоиться. Сомневаюсь, что кто-нибудь кроме меня
заметил это. Просто я подмечаю такие вещи, на которые большинство людей не
обращает внимания, - я вручил ему свою визитную карточку, может быть
немного самодовольно. На свете есть только один Лоренцо Свайт, акционерная
компания из одного человека. Да, я - "Великий Лоренцо" - стерео,
развлекательные программы, камерные выступления - "Пантомист и Выдающийся
Художник Мимикрист".
Он пробежал мою карточку глазами и сунул ее в нарукавный карман - это
обеспокоило меня, так как карточки стоили мне денег - прекрасная имитация
ручной гравировки.
- Кажется, я теперь понимаю, - тихо произнес он, - но чем мое
поведение все-таки отличается от обычного?
- Я покажу вам, - сказал я. - Сейчас я пройду к двери так, как ходят
наземники, а обратно вернусь такой походкой, которой вошли сюда вы.
Смотрите.
Я проделал все это, причем, возвращаясь к столику, немного утрировал
его походку, чтобы он мог заметить разницу нетренированным взглядом;
ступни мягко ступали по полу, как по плитам корабельной палубы, тело
немного наклонено вперед и уравновешивается седалищем, руки вытянуты
вперед и при ходьбе не касаются тела - всегда готовые схватиться за
что-нибудь.
Там было еще с дюжину деталей, которые невозможно описать словами:
короче говоря, чтобы так ходить, нужно быть космонавтом, с его всегда
напряженным телом и бессознательным балансированием - все это приходит
только за долгие годы пребывания в пространстве. Горожанин всю жизнь
шляется по гладкой земле, по ровным полям при нормальной земной
гравитации. Его не подстерегают никакие неожиданности. Другое дело
космонавт.
- Ну как, поняли, что я имел в виду, - спросил я, опускаясь на стул.
- Боюсь, что да, - кисло согласился он. - Неужели я действительно
хожу таким образом?
- Да.
- Хм-м-м... может мне взять у вас несколько уроков?
- Это не худший вариант, - согласился я.
Некоторое время он посидел, разглядывая меня, затем попытался
заговорить, но, видимо, изменил решение. Он сделал знак бармену и тот
вновь наполнил наши стаканы. После этого он залпом выпил свою порцию,
расплатился за все и гибким движением соскользнул со стула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10