- О'кей. В таком случае измените свою физиономию так, что вы вас
никто не узнал, - сказал он и быстро вышел.
Я тяжело вздохнул и стал рассматривать детские игрушки, которые он
определенно считал орудием моего искусства - жирный грим, годный разве что
для клоуна, вонючие резиновые накладки, фальшивые волосы, как будто
вырванные с мясом из ковра, устилающего гостиную тетушки Мэгги. Зато ни
единой унции силикоплоти, ни одной электрощетки и вообще никаких
современных орудий моего ремесла. Но подлинный художник может творить
чудеса даже с помощью того, что можно найти на любой кухне - и конечно, с
помощью своего гения. Я подрегулировал освещение и углубился в творческие
размышления.
Существует несколько способов изменить лицо так, чтобы не быть
узнанным. Самый простой - это отвлечь от лица внимание. Оденьте человека в
форму и его наверняка никто не приметит - смогли бы вы, например,
восстановить в памяти лицо последнего встреченного вами полисмена? А
смогли бы вы узнать его потом, переодетым в штатское? На том же принципе
основан метод привлечения внимания к какой-нибудь одной черте лица.
Приделайте человеку огромный нос, да еще, например, обезображенный
бородавкой; нескромный человек уставится только на этот нос, воспитанный
человек отвернется - но ни тот ни другой не запомнят вашего лица.
Но я решил не применять этот прием, так как рассудил, что мой
работодатель выказал желание, чтобы меня не заметили совсем, а не
приметили из-за какой-нибудь уродливой черты лица, хотя и не узнали бы в
лицо. Это уже гораздо трудней - стать заметным несравненно проще, чем
незаметным. Мне необходимо было такое самое что ни на есть обычное лицо,
не подлежащее запоминанию, как подлинное лицо бессмертного Алека Гиннеса.
К несчастью, мои аристократические черты лица слишком изысканы, слишком
приятны - большое неудобство для характерного актера. Как говаривал бывало
мой отец: "Ларри, уж больно ты симпатичный! Если ты во-время не избавишься
от лени и не изучишь как следует наше ремесло, то придется тебе, видно,
лет пятнадцать проболтаться в дилетантах, причем будучи уверенным, что ты
настоящий актер, а потом остаток жизни прозябать в фойе, продавая пирожные
зрителям. "Балбес" и "Красавчик" - это два наиболее оскорбительных термина
в шоу-бизнесе, а ты, к сожалению, являешься и тем и другим".
После этого он обычно снимал ремень и начинал развивать мою
сообразительность. Папаша был психологом-практиком и был уверен, что
постоянный массаж ягодичной седалищной мышцы с помощью ремня весьма
способствуют оттоку лишней крови из мальчишечьих мозгов. Может, конечно,
теория и была довольно шаткой, но результаты оправдывали метод: когда мне
стукнуло пятнадцать, я мог стоять на голове на тонкой проволоке и
декламировать страницу за страницей Шекспира и Шоу или устраивать целое
представление из прикуривания одной сигареты.
Я пребывал в состоянии глубокой задумчивости, когда Бродбент вновь
заглянул в ванную.
- Боже милостивый! - воскликнул он. - Вы даже и не начинали?
Я холодно взглянул на него.
- Я предполагал, что вам требуется лучшее, на что я способен - в
таком случае спешка может только повредить. Как вы думаете; сможет ли даже
отличный кулинар придумать новое блюдо, сидя на несущейся галопом лошади?
- Черт их дери, этих лошадей! - Он взглянул на часы. - У вас в
распоряжении остается шесть минут. Если вы за это время ничего не способны
сделать, то вам придется положиться на удачу.
Еще бы! Конечно, я предпочел бы побольше времени - но в искусстве
быстрой трансформации я едва ли не превзошел своего отца - "Убийство Лью
Лонга" - всего за семь минут пятнадцать секунд, а я однажды успел сыграть
эту вещь, обогнав его на девять секунд.
- Стойте там, где стоите, - бросил я ему. - Сейчас я буду готов. -
Затем я загримировался под Бенни Грея, неприятного ловкого человека,
который совершает убийство за убийством в "Доме без дверей" - два быстрых
мазка для придания безвольности очертаниям моих щек от крыльев носа к
уголкам рта, легкие тени под глаза - намек на мешки и фактор № 6 -
землистого цвета грим поверх всего - процедура заняла у меня никак не
больше двадцати секунд - я мог бы проделать все это во сне. Эта постановка
с моим участием шла на подмостках девяносто два раза, прежде чем ее
отсняли на пленку.
Затем я повернулся лицом к Бродбенту и тот ахнул:
- Боже! Глазам своим не верю!
Я оставался Бенни Греем и не улыбнулся в ответ на возглас восхищения.
Чего Бродбент не мог понять, так это того, что жирный грим совсем не
нужен. Конечно, он немного облегчает дело, но я-то использовал его в
основном потому, что он ждал этого - будучи дилетантом, естественно, вряд
ли предполагал, что искусство перевоплощения заключается в основном в
гриме и пудре.
Он все продолжал таращиться на меня.
- Послушайте, - сказал он наконец, - а не могли бы вы сделать
что-нибудь в этом роде со мной? Но только быстро?
Я уже готов был ответить "нет", когда сообразил, что это отличное
испытание моего таланта. У меня было непреодолимое искушение сказать ему,
что если бы он попал в руки моего отца, то уже через пять минут мог бы
смело водить за нос простачков на барахолке, но потом я решил, что лучше
этого не делать.
- Вы просто хотите, чтобы вас не узнали? - спросил я.
- Вот, вот! Нельзя ли меня как-нибудь перекроить или приделать
фальшивый нос или что-нибудь в этом духе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10