Я настаиваю на том, чтобы он оставался и жил на Земле.
Кику печально покачал головой:
— Миссис Стюарт, сыновей мы теряем, едва только они появляются на свет.
Вынув платок, миссис Стюарт приложила его к глазам:
— Я не могу позволить ему уйти в космос… он всего лишь маленький мальчик!
— Он мужчина, миссис Стюарт. На поле битвы умирали те, кто были моложе его.
— Неужели, по вашему мнению, это единственный удел мужчин?
— Я не знаю лучшей доли. Я зову моих помощников «мальчиками», — продолжал он, — потому что я стар. Вы считаете своего сына мальчиком, потому что вы относительно немолоды. Простите меня. Но считать, что мальчик становится мужчиной после определенного дня рождения — это заблуждение. Ваш сын — мужчина; и у вас нет морального права относиться к нему, как к ребенку.
— Вы говорите ужасные вещи! Это неправда: я всего лишь стараюсь помочь ему и уберечь от неверных шагов.
Мистер Кику печально усмехнулся:
— Мадам, самое распространенное заблуждение, свойственное нашей расе, — это способность рационально объяснять своекорыстные интересы. Я повторяю, у вас нет права ломать его характер.
— У меня больше прав, чем у вас! Я его мать.
— Неужели «родитель» означает то же, что и «владелец:»? В любом случае, мы на разных полюсах: вы стараетесь подавить его, я же стараюсь помочь ему делать то, что он хочет делать.
— Исходя из самых низменных мотивов!
— Ни ваши, ни мои не являются таковыми. — Кику встал. — Если вам нечего больше сказать, дальнейший разговор представляется мне бесплодным. Приношу свои извинения.
— Я не пущу его! Он еще маленький… у меня есть право!
— Ограниченное право, мадам. Он может разойтись с вами. Миссис Стюарт вздрогнула:
— Он не посмеет! Со своей родной матерью!
— Отчего же? Наш суд по вопросам детства давно пришел к выводу о необходимости арбитражного рассмотрения в тех случаях, когда авторитет родителей превращается в давящее препятствие, мешающее человеку выбирать свой собственный путь; и обычно все эти дела решаются однозначно. Миссис Стюарт, я думаю, что лучше всего принять все случившееся с искренней благодарностью. Не препятствуйте ему, иначе вы потеряете его окончательно. Он улетит.

XV. НЕДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Мистер Кику вернулся в свой офис, когда его желудок начали сжимать голодные спазмы, но он не позволил себе помедлить, успокоить его. Вместо этого, он, наклонившись над панелью, сказал:
— Сергей! Немедленно ко мне!
Войдя, Гринберг положил на стол две катушки записанной пленки.
— С удовольствием избавлюсь. Фу!
— Сотри их, пожалуйста. А также забудь, что когда-нибудь слушал их.
— Буду счастлив. — Гринберг кинул кассеты с пленками в открывшуюся полость. — Неужели вы не могли дать ему что-нибудь успокаивающее?
— К сожалению, нет.
— Вес Роббинс был ужасно груб с ним. Я чувствовал себя, словно подглядываю в замочную скважину. Чего ради вы пожелали, чтобы я там присутствовал и все слышал? Я не хочу иметь с этим дела. Или я обязан?
— Нет. Но тебе полезно знать, как это делается.
— М-м-м… Босс… хотели ли вы остаться, когда он выгонял вас?
— Не задавай глупых вопросов.
— Простите. А как вы завершили другое нелегкое дело?
— Она его не пускает.
— Вот как?
— Но он улетит.
— Она будет сходить с ума.
— Она сама этого хотела. — Мистер Кику снова наклонился над панелью. — Вес?
— Мистер Роббинс на похоронах венерианского министра иностранных дел, — ответил женский голос, — вместе с Секретарем.
— Ах, да. Попросите его связаться со мной, когда он вернется.
— Да, мистер Кику.
— Спасибо, Шицуки. — Заместитель Секретаря повернулся к Гринбергу:
— Сергей, твой ранг, когда вы приступили к этому делу, был дипломатический офицер первого класса?
— Был.
— Совершенно верно. Теперь ты будешь действовать в роли старшего дипломатического офицера. Но я не буду оповещать об этом три месяца, чтобы никто не совал сюда носа. Гринберг оставался невозмутимым:
— Прекрасно, — сказал он. — Но чем я заслужил? Тем, что регулярно чищу зубы? Или кому-то нравится, что мой атташе-кейс всегда отполирован?
— Ты отправишься на Хрошииюд как представитель и глава миссии. Мистер Макклюр будет послом, но я сомневаюсь, что он сможет выучить язык… Это потребует от тебя дополнительных усилий по исполнению и его обязанностей. Поэтому ты должен освоить их язык хотя бы в рабочих пределах. Понимаешь меня?
Гринберг прикинул, что его ждет: Макклюр будет говорить с хрошии через него, что сделает Макклюра полностью зависимым и заставит его ходить по струнке.
— Да, — задумчиво ответил он, — но как насчет доктора Фтаемла? Посол будет использовать его как переводчика куда чаще, чем меня. Мысленно Сергей добавил: не делайте этого; если рядом будет Фтаемл, Макклюр обойдется без меня… и я останусь на бобах в девятистах световых годах от Земли, без всякой помощи.
— Ты уж прости меня, — ответил Кику, — но я не могу уступить тебе Фтаемла. Я предпочту видеть его здесь как переводчика при миссии хрошии, которую они оставляют здесь. Он согласен.
— Если мне придется иметь дело с хрошии, — нахмурился Гринберг, — я буду с грустью вспоминать его ум. Но когда они успели обо всем договориться? Или я что-то проспал? Или когда я был в Вествилле?
— Они еще не договорились. Но договорятся.
— Я преклоняюсь перед вашей уверенностью, босс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81