Роберт ХАЙНЛАЙН
ГРАЖДАНИН ГАЛАКТИКИ


1
- Предмет девяносто семь, - объявил аукционер. - Мальчик.
Мальчик был растерян и испытывал тошноту от ощущения почвы под
ногами. Корабль оставил за кормой больше сорока световых лет, неся в своих
трюмах вонь работорговли, испарения скученных немытых тел, ужас, блевотину
и древнюю печаль. Но мальчик выделялся даже и в этой сумятице - он
завоевал себе право на каждодневную порцию пищи, он дрался за то, чтобы
спокойно есть ее. Он даже обрел друзей.
А теперь он снова был никто и ничто - предмет на продажу.
Только что был продан предыдущий номер, две симпатичные блондинки,
смахивающие на близнецов; цена была высока, но продали их быстро. С
улыбкой удовлетворения на лице аукционер повернулся и ткнул в мальчика:
"Предмет девяносто семь. Вытащите его наверх".
Подталкиваемый тычками, мальчик поднялся на платформу и застыл в
напряжении, взглядом дикого зверя осматривая все, что было недоступно его
взгляду из клетки. Рабовладельческий рынок располагался в той стороне
космопорта, где лежала знаменитая Площадь Свободы, увенчанная холмом, на
котором стоял еще более знаменитый Президиум Саргона, столицы Девяти
Миров. Мальчик не узнал его; он даже не знал, на какой планете находится.
Он смотрел на толпу.
Ближе всех к загону для рабов располагались бродяги и попрошайки,
готовые криками поддержать любого покупателя, когда тот объявлял о своем
приобретении. За ними полукругом стояли места для богатой и
привилегированной публики. С обеих сторон это избранное общество ждали их
рабы, носильщики, телохранители и водители, слоняясь между машинами,
паланкинами и портшезами тех, кто был еще богаче. За лордами и леди
толпились обыватели, бездельники, карманники, продавцы прохладительных
напитков и просто любопытствующие - мелкие торговцы, клерки, механики и
даже домашние слуги со своими женами, не обладавшие правами на сидячие
места, но интересующиеся ходом аукциона.
- Итак, предмет девяносто семь, - повторил аукционер. - Прекрасный
здоровый парень, годен на роль пажа или помощника. Представьте, лорды и
леди, как ему подойдет ливрея вашего дома. Посмотрите на... - его
последние слова потонули в грохоте и реве корабля, садящегося на площадку
космопорта.
Старый, скрюченный и полуголый попрошайка Баслим Калека прищурил один
глаз, оценивающе глядя на платформу. Мальчик отнюдь не походил на
прилежного домашнего слугу для Баслима; он был похож на пойманного дикого
зверька - грязный, костлявый и в ссадинах. Под слоем грязи проглядывали
белые полосы шрамов, которые говорили, какого мнения были о мальчике
прежние владельцы.
Глаза мальчика и форма его ушей заставили Баслима предположить, что
его потомками были земляне, которых не коснулись мутации; но утверждать
это с уверенностью было трудно, потому что мальчик был мал. Он
почувствовал, что бродяга смотрит на него, и бросил ответный взгляд.
Грохот смолк, и здоровый щеголь, сидящий в первом ряду, лениво махнул
платком аукционеру: "Не теряй времени, болтун. Покажи нам нечто вроде
предыдущего номера".
- Прошу прощения, благородный сэр. Я должен вести торг по порядку
номеров каталога.
- Тогда кончай с ним! Или гони этого тощего шалопая и покажи нам
что-нибудь стоящее.
- Вы очень любезны, милорд, - аукционер возвысил голос. - Ко мне
поступила просьба поторапливаться, и я уверен, что мои благородные
работодатели согласятся с ней. Позволю себе быть совершенно откровенным.
Этот прекрасный парень еще молод; его новый владелец должен будет обучать
его. Тем не менее... - Мальчик еле слышал его и смутно понимал, о чем идет
речь. Он смотрел поверх голов леди в вуалях и элегантных мужчин,
прикидывая, кто из них преподнесет ему новые проблемы.
- ...низкая начальная цена сулит быстрое завершение торга. Кто
больше? Услышу ли я двадцать стелларов?
Молчание становилось томительным. Женщина, стройная и увешанная
драгоценностями от сандалий до прикрытого вуалью лица, нагнулась к щеголю,
что-то шепнула ему и захихикала. Нахмурившись, он вытащил кинжал и стал
чистить ногти.
- Я сказал, что с этим пора кончать, - проворчал он.
Аукционер вздохнул:
- Я попросил бы вас не забывать, почтеннейшая публика, что я отвечаю
перед своими патронами. Но мы можем начать с еще более низкой цены. Десять
стелларов - да, я сказал - десять стелларов. Фантастично!
Он с изумлением огляделся.
- Или я оглох? Неужели кто-то поднял палец, а я проглядел? Подумайте,
прошу вас. Перед вами стоит свежее молодое существо, напоминающее чистый
лист бумаги; вы можете написать на нем все, что вы хотите. За эту
невероятно низкую цену вы можете вырезать ему язык или вообще сделать из
него все, что вам заблагорассудится.
- Или скормить его рыбам!
- Или скормить его... о, да вы остряк, благородный сэр!
- Мне надоело. С чего вы взяли, что это грустное зрелище вообще
что-то стоит? Он, может быть, ваш сын?
Аукционер выдавил из себя улыбку.
- Я был бы горд, будь это так. Я хотел бы, с вашего разрешения,
поведать о предках этого юноши...
- Значит, вы о них ничего не знаете...
- Хотя на моих устах лежит печать молчания, я хотел бы указать на
форму его черепа, на законченные круглые очертания его ушей. - Защипнув
ухо мальчика, аукционер подтащил его поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13