и когда это случалось, Торби должен был проводить на их
месте все светлое время дня, отмечая посадки и старты кораблей, запоминая
все, что происходило на аукционах и собирая информацию о космопорте в
винных лавчонках и среди женщин, не носивших вуали.
Как-то Баслима не было две девятидневки; когда Торби проснулся,
старик просто исчез. Отсутствовал он гораздо дольше, чем когда-либо
раньше. Торби продолжал твердить себе, что папа может позаботиться о себе,
хотя он не мог отделаться от зрелища его тела, распростертого в грязи. Но
он продолжал бывать на Площади, присутствовал на трех аукционах, отмечая
все, что видел и слышал.
Наконец Баслим вернулся. Единственное, что он сказал было:
- Почему ты все записывал вместо того, чтобы запоминать?
- Ладно, так и буду делать. Но я боялся что-то забыть, ведь было так
много событий.
- Фу!
После этого Баслим стал более молчалив и сдержан, чем обычно. Торби
думал, что может быть, он его чем-то расстроил, но та такие вопросы Баслим
не отвечал. Наконец как-то ночью старик сказал:
- Сынок, мы так и не выяснили, что ты будешь делать после того, как
меня не станет.
- Но я думал, что мы уже все решили, папа. Это мои проблемы.
- Нет, просто мне пришлось их отложить... из-за твоего тупоголового
упрямства. Но ждать больше я не могу. Я принял решение, и тебе придется
выполнить его.
- Подожди минутку, папа! Если ты думаешь, что тебе удастся заставить
меня покинуть тебя...
Помолчи! Я сказал: "После того, как меня не станет". Когда я умру -
вот что я имел в виду; я говорил не о небольшой прогулке по делам... тебе
придется найти человека и передать ему послание. Могу я на тебя
положиться? Ведь ты не будешь валять дурака и ничего не забудешь?
- Конечно, папа. Но мне не нравится, когда ты говоришь такие вещи. Ты
будешь жить еще долго - может быть, ты еще переживешь меня.
- Возможно. Но не угодно ли тебе замолчать и послушать меня, а затем
сделать то, что я тебе скажу?
- Да, сэр.
- Ты найдешь этого человека - что, возможно, потребует некоторого
времени - и передашь ему послание. Затем он должен будет кое-что для тебя
сделать... я надеюсь. Если он решится, я хотел бы, чтобы ты делал все, что
он тебе скажет. Ты обещаешь мне?
- Конечно, папа, если ты этого хочешь.
- Считай это последней услугой старику, который хотел тебе только
добра, насколько это было в его силах. Это последнее, что я хочу от тебя,
сынок. Не утруждай себя заботами: не надо кремировать меня и помещать прах
в башню, а просто сделай две вещи: передай послание и сделай все, что тебе
скажет этот человек.
- Я обещаю, папа, - торжественно сказал Торби.
- Отлично. А теперь за дело.
Человек должен был быть одним из пяти лиц. Каждый из них был шкипером
космического корабля, рейсовым торговцем; никто из них не был обитателем
Девяти Миров, но по странному совпадению все они загружались в портах
Девяти Миров. Торби тщательно изучил список.
- Папа, насколько я помню, из всех этих кораблей здесь садился только
один.
- Рано или поздно все они будут здесь.
- Может пройти много времени, прежде чем покажется хоть один из них.
- Могут пройти годы. Но когда это случится, ты должен доставить
послание незамедлительно.
- Кому-то из них? Или всем?
- Первому, кто попадется тебе на глаза.
Послание было коротким, но трудным, потому что оно было на трех
языках, в зависимости от того, кому будет адресовано, и ни одного из этих
языков Торби не знал. И Баслим не объяснял ни слова из него; он просто
требовал, чтобы оно было выучено наизусть на каждом из языков.
Когда Торби в седьмой раз пробормотал тексты, Баслим заткнул уши:
- Нет, нет, сынок! Никуда не годится! Этот акцент!
- Я стараюсь изо всех сил, - мрачно сказал Торби.
- Я знаю. Но я хочу, чтобы текст можно было понять. Слушай, ты
помнишь, как я заставлял тебя спать и говорил с тобой во сне?
- Что? Я и так сплю каждую ночь.
- Тем лучше. - Баслим ввел его в легкий транс, что далось непросто,
ибо повзрослевший Торби был не так податлив, как в детстве. Но Баслим,
добиваясь своего, записал послание на диктофон, включил его и заставил
Торби слушать его, добавив постгипнотическое внушение, чтобы, проснувшись,
он без запинки мог произнести тексты.
Он смог это сделать. На следующую ночь Баслим еще раз и еще раз
внушал ему задание. Затем Баслим заставлял его непрестанно повторять
выученное, называя имена шкиперов и названия кораблей и сопоставляя их с
излагаемым текстом.
Баслим никогда не посылал Торби за пределы города: рабам требовалось
разрешение на поездку, и даже свободные граждане были обязаны отмечать
приезд и отъезд. Но он гонял его по метрополису вдоль и поперек. Через три
девятидневки после того, как Торби выучил послание, Баслим дал ему
записку, которую тот должен был доставить в район космопорта,
составлявшего скорее часть Саргона, чем города.
- Возьми свое свидетельство свободного человека и оставь миску. Если
тебя остановит полицейский, скажи, что ищешь работу в порту.
- Он подумает, что я сошел с ума.
- Но пропустит тебя. Они используют свободных людей в качестве
мусорщиков и тому подобное. Держи записку во рту. Кого ты должен найти?
- Невысокого рыжего человека без бороды, - повторил Торби, - с
большой бородавкой с левой стороны носа. Его лавочка как раз напротив
главных ворот. Я должен купить у него мясной пирог и вместе с деньгами
передать ему записку.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13