У него еще хватило времени посмотреть на Дженни, прежде чем в
радиотелефоне заскрипел голос миссис Кутмар. Шагая через холл, Том думал:
я теряю из-за нее голову. Это смешно, ведь я взрослый человек. Может,
стоит сходить к психиатру?
Вот именно - сделать заявку и ждать, пока психиатр его примет. Если
повезет, может, уже через триста дней он отыщет для тебя время. А если
этот психиатр тебе не поможет, делай заявку на следующего и жди шестьсот
дней.
Заявка... Том замедлил шаги. Заявка. А если вместо нее попросить
перемещения? Почему бы и нет? Что ему терять? Скорее всего он получит
отказ, но можно хотя бы попытаться.
Даже получение бланка для такого случая оказалось делом непростым.
Два свободных дня он провел в очереди в Центральной Городской конторе,
прежде чем получил нужные бумаги. В первый раз ему дали не тот бланк, и
пришлось начинать все сначала. Отдельной очереди для тех, кто хотел
сменить день, не существовало, поскольку их было слишком мало, и пришлось
стоять в Секцию Разных Вопросов Отдела Движения Населения в Департаменте
Принципиальных Перемен Конторы Перемещений и Переселений. А ни одна из
этих организаций не имела ничего общего с эмиграцией в другие дни.
Когда он наконец получил бланк вторично, то не сдвинулся с места,
пока не проверил его номер и попросил служащую сделать это еще дважды, не
обращая при этом внимания на протесты стоящих сзади. Потом встал в очередь
к перфораторам и, прождав два часа, сел за небольшое устройство,
напоминавшее секретер, над которым находился большой экран. Вставив бланк
в отверстие и глядя на его изображение на экране, Том принялся нажимать
кнопки, отмеряя нужное расстояние против каждого вопроса. После этого
оставалось только надеяться, что формуляр не затеряется.
В тот вечер он прижал голову к твердому металлу и прошептал, обращаясь
к застывшему лицу:
- Должно быть, я тебя действительно люблю, раз прошел через все это.
А ты даже этого не знаешь или знаешь, но тебе все равно.
Чтобы убедить самого себя, что с головой у него все в порядке, он
пошел вечером вместе с Мабель на прием к режиссеру Солу Воремвольфу. Тот
как раз сдал госэкзамен и получил категорию А-13, так что через некоторое
время при определенном везении мог стать вице-председателем студии.
Прием удался. Том и Мабель вернулись за полчаса до начала
сомнамбуляции. Том соблюдал меру в употреблении алкоголя и наркотиков, но
знал, что все равно проснется как пьяный и придется принимать
возбуждающее. На работе он будет выглядеть и чувствовать себя ужасно,
поскольку лишился необходимых часов сна.
Под каким-то предлогом он попрощался с Мабель и пошел в сомнамбуларий
раньше всех, хотя не мог ничего сделать, даже если бы захотел - "гробы"
действовали в строго определенных границах времени.
Прижавшись к сомнамбулатору Дженни, он постучал в дверь.
- Весь вечер я старался не думать о тебе: это нечестно - ходить с
Мабель, а думать о тебе.
Он записал для нее очередное письмо, но потом стер. Это ничего не
даст. Кроме того, он понимал, что язык его заплетается, а ему хотелось
предстать перед ней с лучшей стороны.
Только зачем? Для чего он ей?
Это она требовалась ему, и никакие законы логики не могли ничего
изменить. Он любил эту запрещенную, такую-далекую-и-такую-близкую женщину.
Бесшумно подошла Мабель.
- Ты болен, - сказала она.
Том подскочил как ошпаренный. А собственно, почему? Он не сделал
ничего постыдного. Но если так, почему он злится на нее? Можно понять его
смущение, но не гнев.
Мабель стала смеяться над ним, и Том обрадовался: теперь можно на нее
прикрикнуть. Он сделал это, и женщина повернулась и вышла, но тут же
вернулась со всеми остальными - близилась полночь.
К тому времени Том уже стоял в своем цилиндре. Он переставил
сомнамбулатор Дженни так, что теперь они стояли друг против друга. Две
двери лишь немного искажали картину, но Дженни казалась еще более далекой
в пространстве и времени, еще более недостижимой.
Спустя три дня, в середине зимы, Том получил письмо. Когда он выходил
из дома, почтовый ящик на дверях загудел. Том вернулся и подождал, пока
письмо будет отпечатано и выскочит в отверстие. Это оказался ответ на
просьбу перемещения в другой день.
Отказ. Причина: отсутствие причин.
Это была правда. Не мог же он сообщить истинную причину, ее бы сочли
еще менее убедительной. Он пробил отверстие напротив номера 12. ПРИЧИНА
ПОПАСТЬ В ОБЩЕСТВО, ГДЕ МОИ ТАЛАНТЫ ПОЛУЧАТ ВОЗМОЖНОСТЬ РАЗВИТИЯ.
Том выругался. Как человек и гражданин он имеет право выбрать себе
день, который ему нравится. По крайней мере, должен иметь. Что с того, что
это хлопотно, требует перемещения личного дела и всех документов с момента
рождения? Какая разница, что...
Нет, так можно злиться сколько угодно, и ничего не изменится. Он
обречен на мир вторника.
Спокойно, буркнул он, спокойно. К счастью, я могу просить о
перемещении неограниченное число раз. Попрошу снова. Думаете, мне надоест?
Это вам надоест. Человек против машины. Человек против системы. Человек
против бюрократии и бездушных законов.
Незаметно пролетели двадцать дней зимы, за ними восемь дней весны и
вновь наступило лето. На второй из двенадцати дней лета он получил ответ
на свою повторную просьбу.
Он не был ни отказом, ни согласием. В нем говорилось, что если по
диагнозу астролога Том будет чувствовать себя в среду лучше, этот диагноз
должен подтвердить психиатр.
1 2 3 4 5 6