Двигаясь очень
осторожно и стараясь не шуметь, он добрался до двери, прижимаясь к стене,
вышел и вернулся на кухню, где достал из шкафа бутылку с бурбоном, налил
полстакана и залпом выпил. Он взглянул на руку. Она дрожала.
Он очень тихо снял размокшие туфли и поставил их у входной двери
рядом с непромокаемыми ботинками, которые неизменно забывал надеть,
Беззвучно, насколько возможно, он прокрался в спальню и посмотрел на нее
снова. За это время она передвинулась и теперь лежала, сжавшись в комочек,
словно ей было столь же холодно, как и ему. Он набрал в грудь воздуха и на
цыпочках прокрался вдоль стены к шкафу, выдвинул из-под него одной ногой
шлепанцы и сунул в них ноги, потом взял с полки одеяло. Тут ему пришлось
выдохнуть; звук прозвучал для него, как гром. Девушка вздрогнула и сжалась
еще теснее. Он медленно подошел к ней, готовый тут же убежать, и наконец
подобрался достаточно близко, чтобы укрыть ее одеялом. Она непрерывно
дрожала. Он снова попятился и на этот раз вышел в соседнюю комнату,
оставив дверь открытой, чтобы видеть ее, так, на всякий случай. Он включил
термостат, наполнил на кухне стакан, а потом снова и снова подходил к
двери и заглядывал внутрь. Он знал, что следует позвонить в полицию, но
даже не двинулся к телефону. Врач? Он едва не расхохотался. Жаль, что у
него нет фотоаппарата. Если ее заберут, а ее обязательно заберут, ему
будет нечего показать, нечем доказать, что она существовала. Он представил
ее фото на первой странице "Норт кост ньюз" и фыркнул. "Нэшнл Энкуайерер"?
На это раз он выругался. Но она была сенсацией. Самой настоящей сенсацией.
Мэри Бет, решил он. Надо позвать кого-нибудь с камерой, кого-нибудь,
способного написать нормальную статью. Он позвони Мэри Бет, наткнулся на
автоответчик, положил трубку, позвонил еще раз. После пятого раза он
услышал ее голос:
- Что это за идиот, который не соображает, что сейчас три часа ночи?
- Эдди Делакорт. Мэри Бет, вставай, езжай сюда, ко мне домой, и
прихвати свою камеру.
- Толстый Эдди? Какого дьявола...
- Прямо сейчас. И захвати побольше пленки. - Он положил трубку.
Через несколько секунд телефон зазвонил; он снял трубку и положил ее
на стол. Ожидая Мэри Бет, он оглядел комнату. Дом был небольшой, с двумя
спальнями, одну из них, по другую сторону жилой комнаты, он использовал
как кабинет. В комнате были два легких кресла, обитых мягкой темно-зеленой
кожей, дивана не было, стояли два стола и множество книжных полок, все
заполненные книгами. В длинном шкафу расположилась стереоаппаратура и
сотни пластинок. Все было уютно, приспособлено для крупного человека,
привыкшего свободно передвигаться, нигде ничего постороннего. Под ногами -
еще один коврик. Он знал, что входная дверь заперта, окна в спальне
закрыты, ставни на месте. Девушка может выйти, только пройдя через
комнату, и он знал, что она никак не сможет миновать его, если встанет и
попытается убежать. Он кивнул, затем переставил кресла лицом к двери
спальни и поставил между ними столик, достал еще один стакан и принес
бутылку с бурбоном. Он уселся и стал ждать Мэри Бет, поглядывая на девушку
в своей постели. Время от времени одеяло сотрясалось, а его легкое, почти
непрерывное шевеление указывало, что она все еще не согрелась. Второе его
одеяло было под ней, и у него не было желания прикасаться к ней снова,
чтобы его достать.
Как он и ожидал, Мэри Бет явилась разгневанной. Она была примерно его
лет, около сорока, волосы слегка начали седеть. Голубые глаза смотрели
подозрительно, на лице не было косметики. Он никогда не видел ее с
накрашенными губами или какими угодно украшениями, не считая часов, а
также в юбке или в платье. Сегодня ночью она одела джинсы, легкий свитер и
ярко-красный плащ с капюшоном, который напомнил ему о шторме, когда она
переступила порог, проклиная его. Он с удовлетворением отметил, что камера
у нее с собой. Стягивая плащ, она умело осыпала его ругательствами, и
остановилась лишь тогда, когда он прижал ладонь к ее губам, и взяв за
плечо подтащил к двери спальни.
- Заткнись и посмотри, - процедил он. Она оказалась сильнее, чем он
ожидал, и теперь вырвалась из его хватки и погрозила ему кулаком. Затем
она заглянула в спальню, немного посмотрела и повернула к нему тут же
вспыхнувшее лицо. - Ты... - прошипела она, брызгая слюной, - вытащил меня
из дома... заволок в постель какую-то сучку... Сообразил, значит, для чего
нужна та штука, что у тебя болтается! Фотографий ему захотелось! Господи
Боже!
- Заткнись!
На этот раз она заткнулась. На мгновение она вгляделась в его лицо,
повернулась и посмотрела снова, сделала шаг вперед, потом еще шаг. Он
знал, что она среагировала на выражение его лица, а вовсе не на то, что
лежало под одеялом. Девушку не было видно совсем, виднелись лишь
вздрагивающее одеяло, да темное пятно на том месте, где у нее должны были
быть волосы. Он шел рядом с Мэри Бет, и его осторожность передалась ей;
теперь она двигалась так же тих, как и он.
Возле кровати он протянул руку и медленно потянул на себя одеяло. За
него тут же судорожно ухватилась одна из ее рук. На ней было четыре,
очевидно, бескостных пальца, длинных и гладких, очень бледных. Мэри Бет
медленно втянула в легкие воздух, и они надолго замерли, казалось, на
несколько минут. Наконец она протянула руку и коснулась темноты за плечом
девушки, потом руки, потом лица. Потом резко отдернула руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9