Он шел разболтанной походкой, изображая человека в высшей степени простодушного и беспечного. Подойдя к забору, он поставил ногу на нижнюю перекладину, локти положил на верхнюю и тоже стал смотреть на пастбище.
Мужчины искоса поглядели на него.
– Я тебя звал – сказал отец суровым тоном, какой он берег для детей и животных.
– Да, сэр, – сказал Джоди виновато.
– Вон Билли говорит, что ты хорошо ходил за пони, пока он был жив.
Наказанием вроде не пахло. Джоди приободрился.
– Да, сэр, ходил.
– Билли говорит, ты с лошадьми терпелив, у тебя добрые руки.
Джоди вдруг ощутил прилив благодарности к их помощнику.
– В этого пони он всю душу вложил, – подтвердил Билли.
Тогда Карл Тифлин постепенно перешел к делу.
– Будь у тебя другая лошадь, ты бы стал за ней ходить?
Джоди вздрогнул.
– Да, сэр.
– Что ж, тогда слушай. Билли говорит, что нет лучше пути стать хорошим конюхом, чем вырастить жеребенка.
– Единственно верный путь, – перебил Билли.
– Слушай меня, Джоди, – продолжал Карл. – У Джесса Тейлора, хозяина ранчо на горе, есть отличный жеребец производитель, но это нам обойдется в пять долларов. Деньги я дам, но тебе придется отрабатывать их все лето. Согласен?
Внутри у Джоди все сжалось.
– Да, сэр, – едва вымолвил он.
– А хныкать не будешь? Не будешь забывать, когда тебе велят что-то сделать?
– Нет, сэр.
– Стало быть решено. Завтра утром отведешь Нелли на верхнее ранчо, чтобы там ее покрыть. Будешь и за ней ухаживать, пока не родит жеребеночка.
– Да, сэр.
– А теперь займись цыплятами и притащи в дом дров.
Джоди не заставил отца повторять дважды. Проходя позади Билли Бака, он едва не протянул руку – захотелось дотронуться до ног в голубых джинсах. Плечи его чуть покачивались – вот какой я взрослый, вот что мне доверили.
Он взялся за свою работу с неслыханной серьезностью. Вечером он не стал вываливать пшеницу из жестянки в кучу – цыплятам приходилось наскакивать друг на друга и сражаться за ужин. Нет, он высыпал зерна так равномерно и аккуратно, так далеко, что некоторых зерен куры даже не нашли. А в доме, выслушав огорченную мать – до чего доходят некоторые мальчишки, запихивают в свои ведерки для завтраков липких полузадушенных пресмыкающихся, и насекомых в придачу, – Джоди обещал никогда больше этого не делать. У него и вправду возникло ощущение, что все эти детские забавы – в прошлом. Запихивать в ведерко для завтрака жабовидных ящериц – он явно вышел из этого возраста. Он натаскал в дом столько дров и построил из них такую высоченную пирамиду, что мать ходила мимо в страхе – вдруг на нее обрушится дубовая лавина. Покончив с дровами, собрав яйца, которые лежали в соломе уже бог знает сколько времени, Джоди снова прошел мимо кипариса и мимо сарая – к пастбищу. Жирная в бородавках жаба, выглянувшая из-под желоба для водопоя, не всколыхнула в нем никаких чувств.
Карла Тифлина и Билли Бака видно не было, но по металлическому позвякиванию с другой стороны коровника Джоди догадался: Билли Бак доит корову.
Другие лошади, пощипывая траву, продвигались к дальнему краю пастбища. Нелли же, как и раньше, нервно терлась о столб. Джоди медленно подошел к ней, приговаривая:
– Ну, девочка, ну-у, Нелли.
Кобыла капризно повела ушами и, оттопырив губы, обнажила желтый ряд зубов. Крутнула головой; глаза ее горели безумным блеском. Джоди залез на забор, свесил ноги и принялся по-отечески наблюдать за кобылой.
Он сидел так, и постепенно подкрался вечер. В воздухе замелькали летучие мыши, козодои. Билли Бак, шедший к дому с полным ведром молока, завидел Джоди и остановился.
– Ждать придется долго, – мягко произнес он. – Весь изведешься от ожидания.
– Не изведусь, Билли. А сколько ждать?
– Около года.
– Ничего, дождусь.
Из дома донесся резкий звон – ударили в треугольник. Джоди соскочил с забора и вместе с Билли Баком пошел ужинать. Он даже взялся за ручку ведра с молоком – подсобить Билли.
На следующее утро после завтрака Карл Тифлин завернул пятидолларовый банкнот в обрывок газеты; сунул пакетик в нагрудный карман комбинезона Джоди и зашпилил булавкой. Билли Бак, надев на Нелли недоуздок, вывел ее с пастбища.
– Только будь осторожен, – предупредил он. – Длинный повод ей не давай, не то, чего доброго, укусит. Она сейчас как бешеная.
Взяв кожаный недоуздок, Джоди зашагал в гору, к ранчо, за ним, едва касаясь копытами земли, пританцовывала Нелли. На выпасных угодьях вдоль дороги уже высовывались из своих ножен продолговатые зерна овса. Теплое утреннее солнце приятно щекотало Джоди спину, и при всей своей взрослости он не мог не подпрыгнуть на прямых ногах разок-другой. На изгородях сидели глянцевые черные дрозды с красными эполетами, они пощелкивали клювами, отрывисто перекликались. Жаворонки журчали подобно ручью, а дикие голуби, сокрытые среди пышной листвы дубов, сдержаннопечально курлыкали. В полях на солнышке грелись кролики, из травы торчали только их расщепленные надвое уши.
Целый час Джоди неуклонно поднимался в гору, потом свернул на узкую дорогу, что по более крутому склону вела к ранчо. Из-за дубов появилась красная крыша конюшни, неподалеку от дома беззлобно лаяла собака.
Вдруг Нелли скакнула назад и едва не вырвалась. Со стороны конюшни донесся резкий свистящий взвизг, потом хрустнуло дерево, и мужской голос что-то закричал. Нелли встала на дыбы и негромко заржала. Джоди вцепился в недоуздок, и кобыла кинулась на него, оскалив зубы.
1 2 3 4 5 6 7