— Я слышал о твоей сестре... — начал я.— Давай не будем об этом.— Дари, детка, я ведь в любом случае все узнаю, так что будет лучше, если ты мне сама расскажешь. Мне эта история известна лишь в общих чертах. Подшивка старых газет поможет узнать детали, да и многие здесь охотно добавят что-нибудь от себя.Губы Дари сжались, она вся напряглась:— Ты мог бы догадаться и сам. Моя сестра была наркоманкой, и, когда ей не на что стало добывать себе очередную дозу, она покончила с собой. В конце концов это ждет и тебя.— В самом деле?— Ты не сможешь долго получать наркотики от нашего аптекаря по своим якобы подлинным рецептам. Моя сестра тоже одно время пользовалась крадеными и поддельными рецептами. Когда все уловки были исчерпаны... — Дари помолчала, затем посмотрела на меня, сверкнув глазами: — Скажи, мистер Смит, ты приехал сюда потому, что больше не осталось аптек, где бы принимали твои рецепты? Так?Я медленно допил кофе.— Ты просто ненормальная, детка. Совсем не в себе.Она поднялась и вышла. Высокая, гордая, соблазнительная, самая красивая женщина из всех, кого я видел. И на что она растрачивает себя?Я положил рядом с тарелкой деньги и поднялся к себе в номер. Приняв душ и переодевшись в костюм, вновь решил пойти прогуляться. Должен же здесь быть кинотеатр или хотя бы приличный бар.Я собрался было позвонить, но вспомнил портье из приемной и положил трубку. Спустившись в фойе, позвонил из телефона-автомата, откуда была видна конторка портье. Назвав номер в Нью-Йорке, стал ждать.Когда на том конце подняли трубку, я спросил:— Арти?— Здорово, Келли! Как жизнь?Мы целых пять минут болтали ни о чем, периодически крепко ругаясь, чтобы отбить у излишне любопытного оператора всякую охоту слышать нас дальше. В конце концов я сказал:— Вот что, Арти. Пробей для меня один номерок и собери всю информацию о его владельце, какую сможешь найти. И еще: выясни все, что сможешь, о Бенни Квике. Он вроде бы должен быть сейчас в Майами.Я продиктовал номер «кадиллака», потом мы еще немного поболтали о том о сем и на том расстались.На улице опять пошел дождь, на этот раз довольно сильный. Я огляделся по сторонам, заметил знакомый огонек и, широко улыбнувшись, пошел на него.Фонарь над дверью притона должен быть красным, а над полицейским участком — зеленым, старомодным и засиженным мухами. По одному лишь виду фонарей сразу представляешь, чем будет пахнуть внутри. В полицейских участках стоит тяжелый мужской запах дешевых сигар и пота. Пахнет лежалой шерстью, старой мебелью, пылью и кофейной гущей. Ко всему этому примешивается атмосфера страха и стыда, которую создают посетители участка, чьи имена навсегда остаются в учетной книге.Я вошел внутрь. Сержант Вене выпучил глаза от удивления, а я спросил:— Где твой капитан?— А зачем он тебе?Двое постовых, стоявших в углу, подкрались ко мне на цыпочках. Они уже собирались схватить меня, когда дверь в кабинет распахнулась и на пороге показался Кокс.— Оставь его, Вуди. — Капитан смерил меня взглядом. — Чего тебе?Я широко, но отнюдь не дружелюбно улыбнулся:— Помнишь, ты хотел снять у меня отпечатки пальцев? Просил заскочить как-нибудь?Кокс покраснел, потом скрипнул зубами. Он подошел ближе, остановившись в полуметре от меня.— Не строй из себя крутого, приятель. Думаешь, мы не умеем обращаться с такими, как ты?— Именно так я и думаю, — кивнул я. — Вы абсолютно не умеете обращаться с серьезными парнями, капитан. Я думаю, вы все здесь форменные болваны.У Кокса набрякла жила на лбу. Но, к моему удивлению, он довольно быстро взял себя в руки.— Сними у него отпечатки, Вуди, — жестко, но сдержанно приказал капитан стоявшему за моей спиной постовому.Я назвал свое имя и адрес и этим ограничился. Если он хотел узнать обо мне что-то еще, то сначала ему пришлось бы завести на меня дело. Вновь широко улыбнувшись, я оставил этих вонючих копов беситься сколько влезет и вышел на свежий воздух.Было девять вечера. Слишком поздно для кино, но самое время для бара, куда я и направился. Бар назывался «У Джимми». За стойкой стоял сам Джимми. Я заказал пива. Джимми оказался компанейским парнем и выпил со мной.Когда я наконец спросил его, что он знает о Симпсоне и его владениях, Джимми криво улыбнулся:— Никто из местных его никогда не видел, по крайней мере из тех, с кем я знаком.— А девочки?— От их путаных рассказов мало толку. Симпсон у них то толстяк, то худой, то высокий, то плюгавый, то мужчина в соку, то старик. Они не хотят ничего рассказывать.— Я слышал, что он хорошо им платит.— Не то слово, черт возьми! Бонни Энн и Грейс Шеффер щеголяют в норковых манто и просто сорят деньгами. Хеллен Ален машины меняет как перчатки. Она приезжает сюда раз в месяц повидаться со своими. Когда-то была очень славной девочкой. Как, впрочем, и все они.— Они так изменились из-за денег?Джимми покачал головой и отвел взгляд.— Не в этом дело. Деньги изменили бы их, если бы они не были красотками и их бы так высоко не ценили.— Тогда что? Что их изменило? Работа, которую они выполняют для Симпсона? — спросил я.Джимми неопределенно пожал плечами:— Они не говорят, чем конкретно занимаются. Иные работают секретаршами, отвечают на звонки и тому подобное. Местные телефонные операторы часто с ними общаются.— Но если операторам так интересно, почему они просто не наберут номер Симпсона и не поговорят с ним?— Если совершенно серьезно, кто ж захочет рубить сук, на котором сидит? — усмехнулся Джимми. — После побывки Симпсона и его банды в городе остается куча денег, и мы можем на это существовать. Есть и еще кое-что. Симпсон — крупный налогоплательщик, и у него пропасть связей, как выяснили местные проныры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17