высокая грудь, выгоревшие до льняного цвета волосы спадают на широкие плечи и окутывают гладкую, загорелую спину.— А тебе и не придется ничего решать, дорогуша. Я уже оплатил счет на две недели вперед. Так что улыбнись. Такая милая кошечка, как ты, должна улыбаться постоянно.Она улыбнулась. Очень мило улыбнулась. У нее, как я и предполагал, оказались прелестные зубки, и она чуть качнула бедрами. Вот только в ее глазах улыбки я не заметил.— Иди к черту, дурак. — С этими словами она вихрем пронеслась мимо.Странно, но ее фамилия показалась мне знакомой.— Это ее сестра в прошлом году покончила жизнь самоубийством в Нью-Йорке, — подсказал мне портье. — Флори Деил. Она выпрыгнула в окно Нью-Сенчури-Билдинг.Да, я помнил эту историю. Она попала, разумеется, на первые полосы газет. Флори Деил приземлилась на крышу автомобиля ООН как раз в тот момент, когда европейский делегат собирался отъезжать. В машине вместе с ним оказалась весьма популярная девочка по вызову. Прежде чем цензоры спохватились, таблоиды успели рассказать читателям все.— Вот оно что, — протянул я. — Все же не стоит из-за этого так плохо относиться к приезжим из Нью-Йорка.Я решил поужинать в ресторане «Уайт». Выбрал столик в углу, откуда мог наблюдать за местными жителями, подходившими к барной стойке. За столиками сидели лишь пожилые пары, и, когда они вышли, я остался сидеть один-одинешенек у барной стойки, и аборигены усиленно делали вид, что не замечают чужака, но то и дело буравили меня взглядами. И взгляды эти были не особенно дружелюбные, а скорее настороженные и даже с какой-то затаенной злобой.Ко мне уже торопилась официантка со счетом в руке.— Милая... да что тут у вас происходит? — не выдержал я.Она съежилась:— Простите? — Это все, что она смогла выдавить. Я поднялся и подошел к стойке.В восемь вечера в баре появились капитан Кокс и сержант Вене, делая вид, что вовсе не интересуются мной. Через четверть часа в бар вплыла Дари Деил. Она заметила меня, и на ее лице появилось презрительное выражение. Она тут же развернулась и отошла от меня подальше.Я уже собирался уходить, когда вновь открылась дверь. Потянуло холодом. Разговоры смолкли. Двое парней в твидовых пальто закрыли за собой дверь и нарочито развязной походкой подошли к барной стойке. Прикид на них был что надо, вот только сами они мало походили на ребят с Мэдисон-авеню Мэдисон-авеню — улица в Нью-Йорке, на которой расположены офисы известных рекламных компаний. (Здесь и далее примеч. пер.)

. Одного, как я узнал, звали Нэт Пели, а второго, покрупнее, — Ленни Уивер. Ленни Уивер — это если вы хотели с ним поладить, если же у вас было острое желание побыстрее отправиться на тот свет, достаточно было назвать его Рылом — так сто лет назад его окрестила Марджи Проветски.С большим трудом я удержался от улыбки. Я успел лишь выдвинуть стул, когда парнишка лет двадцати с пустой молочной бутылкой в руке, изрыгая проклятия, вдруг двинулся на Пели и Уивера.Беда была в том, что у паренька язык был как помело. Он вознамерился высказать все, что он о них думает, и вошел в раж. Внезапно Ленни ударил его слева, а Нэт схватил парня за грудки, выбив у него из рук бутылку, и швырнул его на пол.Парень не слишком ушибся, но нервы у него сдали, и он разрыдался. Его лицо перекосилось от ненависти.Ленни хмыкнул и поднял свой стакан.— Ты рехнулся, сосунок.— Ты грязный ублюдок! — От злобы голос паренька звучал сдавленно. — Ты уговорил ее с ним работать.— Вали отсюда, пока цел.— Ей совершенно незачем было с ним связываться. У нее и здесь есть место. Это ведь ты тряс перед ней деньгами! И она, дура, согласилась. Она всегда говорила, что хочет иметь много денег. Вы ублюдки! Вы грязные ублюдки!Нэт пнул его ногой в лицо. Кровь хлынула Пели на ботинки, а паренек откинулся и затих.Но тут же его стошнило, и он начал задыхаться.Дари была единственной, кто вмешался. Перевернув парня лицом вниз, она придерживала его, пока тот не застонал и не открыл глаза. Бросив на Ленни свой презрительный взгляд, она прошипела:— Санни прав. Вы грязные ублюдки.— Тебе тоже ногой по роже двинуть, дамочка? — рявкнул Ленни.На секунду воцарилась тишина.— Попробуй, Рыло, — сказал я негромко.Ленни обернулся, и я с размаху заехал ему ногой в пах. Пока он молча корчился от боли, я схватил Нэта за волосы и со всей силы приложил мордой о стойку. Он взвыл, бросился на меня и ударил по ребрам. Я почувствовал, как трещит повязка, и по всему телу разлилась острая боль. Но это было все, что он успел сделать. Следующим ударом я чуть не размозжил ему башку, и Пели рухнул на пол рядом со своим дружком.Криво улыбнувшись Дари, я проковылял мимо двух копов у стойки и сказал так, чтобы все меня слышали:— Классный у вас тут городишко.Когда я вышел на улицу, меня вырвало. * * * Окно было открыто, и я видел, как мое дыхание превращается в пар, но в то же время я взмок от пота. В дверь постучали, и я автоматически сказал: «Войдите», даже не удосужившись спросить, кто там. В боку у меня ломило и жгло. Я принял обезболивающее, но подействовать оно должно было не ранее чем через час.В ее голосе не было ни капли сочувствия. Зато презрения было хоть отбавляй, но на этот раз к нему примешивалось и любопытство. Плоский живот под тонкой тканью, рвущаяся из платья грудь... Я вспомнил изображение амазонок и подумал, что Дари — вылитая амазонка. Особенно без платья...— Санни просил поблагодарить тебя.— Не стоит. — Придать голосу небрежности оказалось непросто.— Ты понимаешь... ты хоть понимаешь, что творишь? — Она помолчала. — Что тебе нужно в Паинвуде?— Отдохнуть, котенок. Две недели отдыха мне совершенно необходимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17