- Я ее знаю! - образовался Лютик. - Это Чилия, жена солтыса
Зоммерхальдера!
- Успокойтесь, господин поэт, - произнес Гилленстерн. - А
вы, рыцарь из Денесле, говорите ясней, если можете.
- Противу зла, король, - завопил Эйк, - надобно поспешать с
чистым сердцем и совестью, с поднятой главою! А кого мы видим
здесь? Краснолюдов, кои есть поганцы, рождаются в темностях и
темным силам поклоняются! Чародеев-богохульников, присваивающих
себе божеские права, силы и привилегии! Ведьмака, коий есть
отвратный проклятый извращенец, противуестественное творение. И
вы еще удивляетесь, что на наши головы пала кара? Мы дошли до
предела возможного! Не надо испытывать божескую милость.
Призываю вас, король, очистить от нечисти наши ряды, прежде
чем...
- Обо мне ни слова, - жалостно вставил Лютик. - Ни слова о
поэтах. А вообще-то я стараюсь...
Геральт ухмыльнулся Ярпену Зигрину, ласково поглаживающему
острие засунутого за пояс топора. Краснолюд, развеселившись,
осклабился. Йеннифэр демонстративно отвернулась, притворившись,
будто разорванная до самого бедра юбка занимает ее больше,
нежели слова Эйка.
- Вы немного переборщили, милсдарь Эйк, - резко проговорил
Доррегарай. - Впрочем, уверен, из благородных побуждений. Я
считаю совершенно никчемным ваше мнение о чародеях, краснолюдах
и ведьмаках. Хотя, мне кажется, все мы уже привыкли к таким
речам, все же говорить так невежливо и не по-рыцарски, милсдарь
Эйк. И уж вовсе не понятно после того, как вы, а не кто другой,
бежите и подаете волшебную эльфову веревку ведьмаку и
чародейке, которым угрожает смерть. Из сказанного вами следует,
что вам скорее следовало бы молиться, чтобы они упали.
- Черт возьми, - шепнул Геральт Лютику. - Так это он подал
веревку? Эйк? А не Доррегарай?
- Нет, - буркнул бард. - Эйк. Именно он.
Геральт недоверчиво покачал головой. Йеннифэр чертыхнулась
себе под нос и выпрямилась.
- Рыцарь Эйк, - сказала она с улыбкой, которую любой, кроме
Геральта, мог счесть любезной. - Как же так? Я - нечисть, а вы
спасаете мне жизнь?
- Вы дама, госпожа Йеннифэр, - рыцарь чопорно поклонился. -
А ваше красивое и искреннее лицо позволяет думать, что вы
когда-нибудь отречетесь от чернокнижничества.
- Чернокнижия, хотели вы сказать.
Богольт фыркнул.
- Благодарю вас, рыцарь, - сухо сказала Йеннифэр. - И
ведьмак Геральт также вас благодарит. Поблагодари его, Геральт.
- Да меня скорее удар хватит, - ведьмак обезоруживающе
искренне вздохнул. - За что же? Я мерзкий извращенец. А моя
безобразная и лживая физиономия не сулит никаких надежд на
исправление. Рыцарь Эйк вытащил меня из пропасти случайно,
только потому, что я лихорадочно цеплялся за красивую даму.
Виси я там один, Эйк и пальцем бы не шевельнул. Я не ошибаюсь,
рыцарь?
- Ошибаетесь, господин Геральт, - спокойно отозвался
странствующий рыцарь. - Никому из нуждающихся в помощи я не
отказываю. Даже ведьмаку.
- Поблагодари, Геральт. И извинись, - резко сказала
чародейка. - В противном случае ты подтвердишь, что по крайней
мере в отношении тебя Эйк был совершенно прав. Ты не можешь
сосуществовать с людьми. Потому что ты - иной. Твое участие в
экспедиции - ошибка. Тебя сюда пригнала бессмысленная цель.
Поэтому будет целесообразно отделиться. Я считаю, что ты и сам
это понял. А если нет, то пойми наконец.
- О какой цели вы говорите, госпожа? - вклинился
Гилленстерн.
Чародейка взглянула на него, но не ответила. Лютик и Ярпен
Зигрин усмехнулись многозначительно, но так, чтобы чародейка
этого не заметила.
Ведьмак взглянул в глаза Йеннифэр. Они были холодны как
лед.
- Прошу прощения и благодарю, рыцарь из Денесле, - наклонил
он голову. - Благодарю всех присутствующих за мое
непреднамеренное и поспешное спасение. Я слышал, когда висел,
как вы наперегонки рвались мне на помощь. Прошу всех
присутствующих простить меня. За исключением благородной
Йеннифэр, которую я благодарю, ни о чем не прося. Прощайте.
Мерзость по собственной воле покидает благородную компанию. Ибо
вы у мерзости уже вот где сидите! Бывай, Лютик.
- Эй, Геральт! - крикнул Богольт. - Не разыгрывай из себя
целочку. Не делай из мухи слона. К черту...
- Лю-ю-юди!
Со стороны устья ущелья бежал Козоед и несколько
голопольских милиционеров, высланных на разведку.
- Что такое? Чего он орет? - поднял голову Нищука.
- Люди... Ваши милости... - задыхался сапожник.
- Отдышись, человече, - сказал Гилленстерн, засовывая
большие пальцы за золотой пояс.
- Дракон! Там дракон!
- Где?
- За ущельем... На равнине... Господин, он...
- По коням! - скомандовал Гилленстерн.
- Нищука! - рявкнул Богольт. - На телегу! Живодер, на коня
и за мной!
- В галоп, парни! - завопил Ярпен Зигрин. - Галопом, мать
вашу так!
- Эй, погодите! - Лютик забросил лютню за спину. - Геральт,
возьми меня на коня!
- Прыгай!
Ущелье окончилось россыпью светлых камней, все более
редких, образующих неправильную окружность. За ними местность
мягко понижалась, переходя в поросшую травой, слегка холмистую
луговину, со всех сторон замкнутую известняковыми стенами, в
которых зияли тысячи отверстий. Три узких каньона, устья
высохших потоков, выходили на луговину.
Богольт первым доскакал до каменного барьера, резко осадил
коня, поднялся на стременах.
- О зараза, - сказал он. - О чертова зараза. Этого... этого
не может быть!
- Чего? - спросил Доррегарай, подъезжая.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18