Подхожу к огромной стойке отдела приема и регистрации.Тип, похожий на Эриха фон Строхейма, только без его шика, поворачивает ко мне свою гладкую, как секретер красного дерева, голову — Что угодно месье?Я показываю удостоверение.Он сгибается пополам.— К вашим услугам, господин комиссар — Я пришел по поводу вчерашнего типа, — говорю я ему.— Я так и думал, — шепчет он почтительным тоном — Я бы хотел узнать поподробнее, чем он занимался, когда жил у вас — Я все рассказал вашим коллегам — Моим коллегам — может быть, — говорю я, намекая, что на моих коллег мне плевать, как на отрезанный ноготь. Я перехожу в атаку:— Он приехал вчера, не так ли?— Да, вчера утром.— В котором часу?— В десять.— Сколько нужно времени, чтобы доехать сюда от вокзала?— Минут пять, не больше.— Есть поезда, прибывающие без десяти десять? Он размышляет.— Нет, ни одного. Последний — скорый из Брюсселя — приходит в десять минут девятого.Я размышляю. Значит, мой парень не приехал на поезде, потому что маловероятно, чтобы он около двух часов болтался по улицам с чемоданами в руках в поисках отеля… Если только он не зашел к кому-нибудь.— Кажется, швейцар видел, как он выходил из машины?— Не швейцар, а грум.Я указываю на паренька в синей ливрее — Этот?— Да.Я делаю мальчишке знак подойти.— Иди сюда, сокровище.Он идет с недовольным видом, такой насупленный, что лысый начинает ему что-то говорить на эльзасском диалекте. Это “что-то” делает парня любезнее.— Вы хотите со мной поговорить, месье?— Нет, хочу, чтобы ты мне кое-что рассказал. Мне сказали, что ты видел, как вчера приехал тип, с которым случился приступ.— Это правда, месье.— Он приехал на машине?— Да.— Какой она была?— Черной… Я ее не рассмотрел. Надо вам сказать, месье, что я не подумал, что это клиент, потому что автомобиль остановился дальше отеля. Только когда я увидел, что он идет с чемоданами…— Сколько народу было в машине кроме него? — Один мужчина… Но я на него не смотрел…— Тот, кто приехал, колебался, прежде чем войти сюда?— Нет.Я протягиваю ему пятисотфранковую бумажку.— Спасибо, можешь идти.Поворачиваюсь к Эриху фон Строхейму.— Он попросил у вас отдельный номер?— Да.— Сказал на сколько?— Всего на одну ночь.— Хорошо.Наконец-то хоть один интересный элемент. Клюни не собирался задерживаться в Страсбуре. Он должен был уехать сегодня, а переговоры начнутся через три дня. Думаю, страхи моих коллег малообоснованны. Кому же в таком случае предназначал Клюни свою бомбочку?— Он поднялся в номер сразу?— Да.— А потом?— Он оставался там до своего приступа. В полдень ему подали туда обед.— Вызовите гарсона, обслуживавшего его.Он утвердительно кивает, сует штекер в одну из ячеек мини-АТС и отдает приказ.— Он сейчас придет.— Спасибо. Ваш клиент звонил или ему звонили во время пребывания в отеле?— Нет.— К нему приходили?— Тоже нет.— Он колебался, когда заполнял регистрационную карточку?— Нисколько.Является болезненно-худой длинный тип с мешками под глазами, одетый в белую куртку.Это гарсон, обслуживавший Клюни в его номере.— Что он делал, когда вы вошли?— Читал.— Что?— Книгу.— Как он был одет?— В рубашку и пижамную куртку.Я это запоминаю. Тип в рубашке и пижамной куртке и с книгой в руке явно не собирался уходить и никого не ждал.Однако Клюни ждал. Не человека, а своего часа. Ждал, пока наступит время выйти из гостиницы вместе с бомбой. Но если он приехал только затем, чтобы подложить бомбу и уехать, зачем ему понадобился такой громоздкий багаж?— Его чемоданы были разобраны? — спрашиваю я гарсона.— Только один.— А второй?— Второй стоял в глубине комнаты.— Он вам что-нибудь сказал?— Ничего особенного…Я в очередной раз возвращаюсь к Эриху фон Строхейму:— Как обнаружили, что он болен?— Это горничная. Пришла убирать номер, постучала в дверь и, поскольку никто не ответил, вошла… Он полулежал на полу, без сознания, тело опиралось на кресло… Она закричала…— Понимаю…— Мы вызвали “скорую”, и клиента увезли в больницу.— Давайте поговорим о… находке, сделанной в его чемодане.Эрих фон Строхейм краснеет, что, принимая во внимание полное отсутствие ботвы на его голове, становится довольно масштабным явлением.— Произошел очень неприятный инцидент, — говорит он. — Мы освободили его номер и хотели отправить багаж в больницу на случай, если бы ему понадобилось сменное белье.— И дальше?— Один из двух чемоданов стягивается ремнем, заканчивающимся замком. Этот ремень был продет через ручку открытого чемодана, таким образом оба были соединены. Согласитесь, что это не очень удобно для перевозки.— Конечно.— Тогда я себе позволил…— Взломать замок?— Нет, не взломать… У меня есть связки из забытых клиентами ключей от чемоданов. Один подошел. Когда мы подняли ремень, чемодан раскрылся и мы увидели на стопке белья… ту штуку… Сначала мы не. сообразили, что это такое, а потом поняли и позвонили в полицию…Я киваю.— Ясно. Вы говорите “мы”. Кто еще был с вами?— Грум, дежурный по этажу и горничная…— Ладно, спасибо. Глава 5 Я мчусь в полицию, где нахожу моего сопровождающего. Он выкладывает на стол чемоданы и шмотки покойничка. На одежде нет никаких бирок… Что касается чемоданов, если не считать бомбы (обезвреженной местными саперами), в них нет ничего подозрительного: нательное белье без меток, предметы туалета…Все это говорит мне только об одном: Клюни предвидел возможность ареста и потому снял с одежды все, что позволяло установить его личность.Но если он так старался очертить вокруг себя кольцо тайны, почему дал мне начало фамилии своей знакомой? Разве может человек, спарывающий метки с рубашек, дать полиции фамилию женщины, которую знает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35