- Джим, ты... - сказала она и запнулась. - Джим, ты ведь никакого
отношения не имеешь к тому, что случилось с банкиром Пэттоном, правда? Ты
не толкнул его, не ударил?
- Даже пальцем до него не дотронулся, - сказал я, и это была сущая
правда. Я и в самом деле не коснулся его рукой.
Днем я работал на огороде. Мама иногда помогает кому-нибудь по
хозяйству и зарабатывает немного, но если бы не огород, нам бы на это не
прожить! Прежде зарабатывал и я, но после ссоры с Алфом из-за того, что он
не заплатил мне, она не разрешает мне работать. Она говорит, что я и так
ей помогало, копаясь в огороде и добывая время от времени немного рыбы.
В огороде я нашел еще одно применение моему новому умению видеть. В
капусте были черви - я их всех видел сквозь капустные листья и давил, как
раздавил сердце банкира Пэттона. Обнаружив белесые пятнышки на кустах
помидоров, я решил, что это какой-то вредитель. Они были такие маленькие,
что сначала я их не заметил. Поэтому я их увеличил своим новым зрением,
внимательно разглядел и заставил исчезнуть. Я не давил их, как червей, а
просто сделал так, чтобы они пропали.
Интересно работать на огороде, когда можешь заглядывать в земно и
видеть, как прорастают семена пастернака и редиса, убивать вредителей,
узнавать, хороша ли земля и все ли в порядке.
На обед мы ели рыбу, на ужин - тоже рыбу. А после ужина я пошел
прогуляться.
Сам не знаю, как я очутился у дома банкира Пэттона, и, проходя мимо,
почувствовал, что в доме этом горе.
Не входя в дом, я позволил горю войти в меня. Наверно, стоя снаружи,
я мог бы совершенно легко увидеть сквозь стены, что делается в любом доме
нашей деревни, но тогда я этого еще не знал. Я почувствовал горе в доме
Пэттона только потому, что оно было глубокое и сильное.
Старшая дочь банкира была у себя в комнате наверху, и я почувствовал,
что она плачет. Вторая дочь сидела с матерью в гостиной. Ни та ни другая
не плакали, но у обеих был убитый вид. В доме были еще какие-то люди, но
они не очень-то печалились. Вероятно, соседи пришли посидеть.
Мне стало жаль всех троих и захотелось помочь им. Ведь не их вина,
что банкир Пэттон был таким плохим человеком.
И вдруг мне показалось, что я могу им помочь, и я начал с той дочери,
что сидела наверху в своей комнате. Я мысленно приблизился к ней и стал
внушать ей светлые мысли. Начало было не из легких, но очень скоро я
освоился, и утешить ее не составило большого труда. Потом я утешил двух
других и, довольный, пошел дальше.
Я прислушивался к тем домам, мимо которых проходил. Почти везде жили
счастливые или, во всяком случае, довольные люди, хотя попалось и
несколько печальных. Машинально я задумывался о них и давал им счастье. Я
вовсе не думал, что мне надо делать добро каким-то определенным людям. По
правде говоря, я даже не помню, какие дома сделал счастливыми. Просто я
подумал, что раз я могу делать это, надо делать.
Когда я вернулся, мама еще не ложилась, ждала меня. Она была немного
встревожена: она всегда тревожится, когда я надолго исчезаю.
Я пошел в свою комнату, лег в постель, но долго не мог заснуть: все
думал, как могло случиться, что я оказался способным на все эти штуки, и
как неожиданно проявились эти способности. Наконец я заснул.
Умывшись и позавтракав, я вышел на улицу и увидел, что Баунс ждет
меня. Он сказал, что хочет погонять кроликов, и я согласился пойти с ним.
Раз теперь мы можем разговаривать, вдвоем нам ловить кроликов будет
сподручнее. Взобравшись на пень, или на груду камней, или даже на дерево,
я высматриваю кролика и кричу Баунсу, куда он бежит, а Баунс мчится ему
наперерез.
Мы пошли по дороге, ведущей к дому Алфа, потом свернули на луг и
направились к поляне на склоне холма, что на той стороне речки.
Когда мы свернули с дороги, я оглянулся и снова подумал о том, как
ненавижу Алфа. И вдруг мне пришла в голову мысль. Я не знал, смогу ли
осуществить ее, но мне она понравилась. Я решил попробовать.
Я перевел взгляд на коровник Алфа, мысленно прошел сквозь стены и
очутился посреди сеновала. Кругом было сено, но, как вы помните, сам я в
это время стоял на лугу рядом с Баунсом, с которым мы пошли гонять
кроликов.
Мне хотелось бы объяснить, что я сделал потом и как я это сделал, да
только мне самому непонятно, откуда у меня взялось все это... Словом,
знание химических реакций или как их там называют... Что-то сделалось с
сеном, что-то с кислородом, и в сеновале зажегся огонь. Увидев, что огонь
занялся хорошо, я убрался оттуда и снова очутился рядом с Баунсом. Потом
мы перешли речку и стали подниматься по склону холма.
Я все оглядывался, думая, что огонь не разгонится, как вдруг из-под
крыши сеновала потянулась тоненькая струйка дыма.
К тому времени мы уже вышли на поляну, я сел на пень и увидел, что
огонь разгорелся вовсю и теперь уже ничто не может спасти коровник. С
шумом рвалось пламя, густой столб дыма подымался на небо.
Возвращаясь домой, я зашел в лавку. Алф был там, но для человека, у
которого только что сгорел коровник, у него был слишком довольный вид.
Очень скоро я понял, почему он такой довольный.
- Я застраховал коровник, - сказал он хозяину магазина Берту Джонсу,
- застраховал до последнего гвоздика. Коровник был слишком велик, мне
такой не нужен. Когда я строил его, то рассчитывал, что стадо будет
побольше.
Берт хихикнул:
- Нагрел ты руки на пожаре, Алф!
- Такого везения у меня еще не бывало.
1 2 3 4 5