Годы могли смягчить мое представление о будущем,
но не изменили его.
Правда, хотя мои представления и составили философскую основу
рассказов, я вовсе не уверен в том, что все они сбудутся. Я был бы
разочарован, если бы они сбылись, поскольку как тогда, так и теперь
полагаю себя отнюдь не предводителем на белом коне, но сочинителем
развлекательных историй. Если слишком многое из того, что я насочинял,
начнет сбываться в реальности, то я буду считать, что не состоялся как
писатель - а, уверяю вас, моим единственным желанием, ради которого я
трудился искренне и настойчиво, было стать настоящим рассказчиком.
Как ни странно, из всех моих произведений именно "Город" завоевал
самое продолжительное и широкое признание. Если какой-то из моих книг и
суждена достаточно долгая жизнь, так это несомненно "Городу". Порой я не в
силах сдержать раздражения, ибо уверен, что у меня есть книги и получше,
но, похоже, никто этой уверенности со мной не разделяет. А ссориться с
читающей публикой мне не к лицу, поскольку ни один писатель не может быть
компетентным критиком своих творений. Слишком близко он к ним стоит, чтобы
претендовать на объективность.
Одно время я говорил себе, что успех "Города" всего лишь результат
счастливого попадания в яблочко: что сборник просто вышел в нужный момент
и отразил веяния своего времени. Но, к моему непреходящему изумлению,
оказалось, что я ошибся. Последующие поколения читателей проявили такую же
преданную приверженность сборнику, как и первые его читатели. Студент
колледжа сообщает мне в письме, что пишет работу по "Городу", и задает
кучу вопросов, на которые я затрудняюсь ответить. Какой-то читатель
присылает письмо с выражением благодарности за доставленное удовольствие.
Стало быть, книга по-прежнему живет и питает умы. Как бы ни был я удивлен,
я, конечно же, рад. Сознание того, что твоя работа, законченная так много
лет назад, до сих пор служит людям, согревает душу.
Я посвятил свою сагу "Памяти Вихря (он же Нэтэниел)". Читатели по сей
день спрашивают меня, кто такой Вихрь. Объясняю: Вихрь - это шотландский
терьер, проживший с нами пятнадцать лет. Хотя я неправильно выразился: ни
единой минуты он не считал, что живет с нами. Скорее, мы жили с ним. Он
был хорошим другом и преданным товарищем. Мне нравится думать, что в
какой-то собачьей Валгалле он по-прежнему гоняется за кроликами (и никак
не может их поймать), яростно роет землю, охотясь за сусликами (которые
сидят на безопасном расстоянии и посмеиваются над ним), а затем,
утомившись от трудов, посапывает на коврике возле пылающего камина.
Писать о своих собственных произведениях - задача и деликатная, и
утомительная. Отзываться о своей работе небрежно и непочтительно - значит
поставить под сомнение свою писательскую искренность. А любая неловкая
фраза может быть воспринята как бахвальство, что не только неприлично, но
и не имеет под собою никаких оснований. Все, чего может желать писатель, -
это спокойного удовлетворения, знакомого любому работяге, который выполнил
свою работу на совесть и не стыдится показать ее людям.
Перечитывая "Город", я не стыжусь своей работы. Какой-то абзац
кольнет порою глаз - сейчас я написал бы его совсем иначе. Но это быстро
проходит, ведь я понимаю, что сегодня вообще не написал бы такую книгу.
Потому что для ее создания необходимо было особое сочетание условий, и
пусть даже причины, побудившие меня к созданию этих историй, живы и
поныне, а взгляды мои по существу не изменились, но непосредственный
творческий импульс канул в прошлое.

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Перед вами предания, которые рассказывают Псы, когда ярко пылает
огонь в очагах и дует северный ветер. Семьи собираются в кружок, и щенки
тихо сидят и слушают, а потом рассказчика засыпают вопросами.
- А что такое Человек? - спрашивают они.
Или же:
- Что такое город?
Или:
- Что такое война?
Ни на один из этих вопросов нельзя дать удовлетворительный ответ.
Есть предположения, гипотезы, есть много остроумных догадок, но
положительных ответов нет.
Сколько сказителей вынуждены были прибегнуть к избитому объяснению:
дескать, это все вымысел, на самом деле ни Человека, ни города никогда не
существовало. И кто же ищет истины в обыкновенной сказке? Сказка должна
быть увлекательной, и все тут.
Возможно, для щенков достаточно такого ответа, но мы не можем им
довольствоваться. Потому что и в обыкновенных сказках сокрыто зерно
истины.
Предлагаемый цикл из восьми преданий известен в устной передаче уже
много столетий. Соотнести его начало с какими-либо исторически известными
событиями не представляется возможным, и даже самое тщательное
исследование не позволяет выявить те или иные стадии в его развитии. Не
подлежит сомнению, что многократный пересказ должен был повлечь за собой
стилизацию, однако проследить направление этой стилизации мы не можем.
О древности преданий и о том, что они, как утверждают некоторые
авторы, не обязательно складывались Псами, говорит обилие темных мест -
слов и выражений ли, (и, что хуже всего, идей), в которых нет, а возможно,
никогда и не было никакого смысла. От тысячекратного повторения эти слова
и выражения стали привычными, им даже приписывают некий смысл в контексте.
Но мы не располагаем средствами, чтобы определить, приближаются ли эти
предположительные трактовки хоть в какой-то мере к подлинному значению
толкуемых слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13