ВЫБОР БОГОВ


1
1 августа 2185 года. Итак, мы начинаем заново. В сущности, мы начали
заново пятьдесят лет назад, но тогда мы этого не знали. Одно время мы
питали надежду, что где-то еще остались люди и что мы сможем продолжить с
той же точки, где остановились. Когда прошел шок и мы оказались в
состоянии яснее размышлять и разумнее строить планы, мы полагали, будто
сможем опереться на то, что имеем. К концу первого года нам следовало бы
понять, что это невозможно, а к концу пятого - быть готовыми признать это,
к чему мы не были готовы. Сначала мы отказывались смотреть этому факту в
лицо, а когда пришлось, то начали цепляться за какую-то бессмысленную
веру. Возродить старый образ жизни было невозможно; нас было слишком мало,
и мы не имели специальных знаний, а старая техника, разрушившаяся от
времени, уже не поддавалась восстановлению. Она была слишком сложна и
требовала многочисленного обслуживающего персонала, с соответствующими
умениями и знаниями, не только для работы с ней, но и для получения
необходимой ей энергии. Мы сейчас не более чем воронье, расклевывающее
труп прошлого, и однажды от него останутся одни лишь голые кости, и мы
окончательно окажемся предоставленными сами себе. Однако в течение многих
лег мы восстанавливали или открывали заново, как будет угодно, древние
элементарные технологии, приспособленные к более простому образу жизни, и
эти основные элементарные умения должны помочь нам не впасть в состояние
первобытной дикости.
Никто не знает, что же в действительности случилось, хотя, конечно,
это не мешает некоторым из нас разрабатывать теории, которые смогут
объяснить происшедшее. Беда в том, что все теории сводятся к простым
догадкам, в которых свою роль играют разнообразнейшие неверные
метафизические представления. У нас нет никаких данных, кроме двух очень
простых фактов, первый из которых состоит в том, что пятьдесят лет назад
большая часть человечества либо куда-то перенеслась, либо была куда-то
перенесена. Из более чем восьми миллиардов людей, что, разумеется, было
чересчур много, сейчас осталось от силы несколько сотен. В доме, где я
пишу эти строки, находятся шестьдесят семь человек, так много их только
потому, что в тот вечер, когда все случилось, мы пригласили в гости
нескольких молодых людей, чтобы отпраздновать совершеннолетие наших
внуков-близнецов, Джона и Джейсона Уитни. Индейцев с озера Лич, возможно,
не менее трех сотен, хотя мы их теперь нечасто видим, так как они вновь,
как их далекие предки, кочуют по свету, как мне кажется, вполне
благополучно и себе на пользу. Временами до нас доходят слухи об уцелевших
где-то еще горстках людей (слухи обычно приносит какой-нибудь пришедший
издалека робот), но когда мы отправляемся на поиски, в указанном месте
никогда никого не оказывается и нет никаких свидетельств тому, что люди
когда-то там были. Это, конечно, ничего не доказывает. Разумно
предположить, что где-то на Земле остался кто-то еще, хотя нам не известно
где. Больше мы их не разыскиваем, даже когда до нас доходят слухи,
поскольку нам кажется, что мы уже не нуждаемся в них. За прошедшие годы мы
смирились, свыклись с однообразием сельской жизни.
Роботы по-прежнему с нами, и мы не имеем ни малейшего представления,
сколько их может быть. Все ранее существовавшие роботы должны были
остаться. Они не покидали Земли или не были с нее перенесены, подобно
тому, как исчезли Люди. С течением лет некоторая их часть поселилась здесь
с нами, выполняя всю физическую работу и занимаясь домашними делами,
необходимыми для нашего беспечального существования, и став поистине
неотъемлемой частью нашего сообщества. Порой некоторые из них уходят от
нас и куда-то отправляются на время, а бывают случаи, когда появляются
новые роботы, и они либо остаются с нами навсегда, либо потом уходят
опять. Человеку, не знакомому со сложившейся ситуацией, могло бы
показаться, что роботы сгодились бы в качестве рабочей силы, необходимой
для функционирования хотя бы небольшой части наиболее нужной нам старой
техники. Вероятно, роботов можно было бы этому научить, но трудность
состоит в том, что здесь у нас нет никого, кто обладал бы соответствующими
знаниями. Пусть бы даже мы их научили, у меня есть вполне обоснованные
сомнения в том, что из этого что-нибудь вышло бы. Мозг робота не
технологичен. Роботов создавали для другого. Их делали для того, чтобы они
тешили людское тщеславие и гордыню, утоляли ту странную жажду, которая,
похоже, изначально присуща человеческому "я" - стремление иметь подле себя
других людей (или разумное факсимиле людей), которые бы удовлетворяли наши
желания и нужды, рабов, находящихся у нас в подчинении, человеческих
существ, над которыми мужчина или женщина (или ребенок) могли бы
властвовать, создавая таким образом ложное чувство превосходства. Их
назначение заключалось в том, чтобы служить кухарками, садовниками,
дворецкими, горничными, лакеями (я никогда толком не мог понять, что же
такое лакей) - в общем, быть самыми разными слугами. Прислужники и
неравные компаньоны, выполняющие любое распоряжение, рабы. Собственно
говоря, касаясь того, какой работой они у нас занимаются, я полагаю, что
они по-прежнему рабы. Хотя я сомневаюсь, чтобы сами они считали это
рабством;
1 2 3 4 5 6 7 8 9