Если последний умер, то тело его должно быть привезено в Англию и похоронено рядом с ним.
Что касается распоряжений генерала в том случае, если Генри жив, то их никто не знал, кроме Лаусона.
Последний слепо повиновался предсмертной воле генерала и посвятил большую сумму, оставленную ему стариком, на розыски и печатание объявлений в газетах.
Но все было тщетно. Ничего нового не узнал он о Генри и по истечении известного времени прекратил розыски и помещение объявлений в газетах.
Глава LVII
МОЛОДОЙ СКВАЙР
После смерти генерала Гардинга сын его, Нигель, вступил во владение Бичвудом и вскоре, несмотря на траур, он сделался супругом, но не господином сердца Бэлы Мейноринг.
Никто не оспаривал его права на наследство. Слух о смерти младшего сына во время осады Рима пронесся в графстве и не вызвал ни у кого сомнений.
Но если бы даже Генри был жив, то это бы ничего не изменило, так как всем было известно, что Нигель единственный наследник. Интересующихся этим вопросом без труда удовлетворял мистер Вуулет, поверенный Нигеля, нового владельца Бичвуда, рассказывавший о завещании генерала, лишившего младшего сына наследства.
Нигель теперь мог считаться если не самым счастливым, то самым богатым сквайром в Букингемском графстве.
Против желания Нигеля мир и покой, царствовавший в Бичвуде, исчез, как по волшебству, с того дня, когда Бэла Мейноринг стала его властительницей.
Под скипетром новой госпожи Бичвуд сделался центром всяких удовольствий: пикники, кавалькады, празднества, охоты, обеды и балы шли непрерывной чередой,
В таких праздниках и удовольствиях прошло несколько лет.
Внимательному наблюдателю, однако, можно было заметить, что под внешним весельем хозяина скрывалось грустое чувство.
Нигелю часто приходилось ревновать свою красавицу жену, окруженную поклонниками и всегда очаровательно-любезную к гостям, но не к мужу. Но Бэла, по-видимому, никогда не ревновала своего мужа; наоборот, она с трудом переносила его присутствие и с облегчением вздыхала, когда он уходил из дома.
Глава LVIII
В ЮЖНОЙ АМЕРИКЕ
После пятилетнего путешествия по Новому Свету я очутился в Южной Америке на берегах Рио-де-ла-Платы.
Я хотел посетить одного английского колониста, моего школьного товарища, занимавшегося скотоводством и продажей шерсти.
Лошадь у меня была отличная, и я рассчитывал сделать 50 миль до захода солнца.
Надо сказать, что дороги в этой части Америки изборождены глубокими ямами от тяжелых следов бизонов и очень опасны для лошадей.
Лошадь моя была настолько неосторожна, что ступила в одну из таких ям и увлекла меня за собой. Я отделался легким ушибом, но лошадь моя повредила переднюю ногу. Мне оставалось пройти пешком, ведя на поводу хромающую лошадь, еще миль тридцать до жилища моего друга.
Я уже стал проклинать свою судьбу, как вдруг невдалеке заметил группу персиковых деревьев, окруженных белой стеной.
С намерением оставить там больную лошадь и, если можно, взять себе другую, я направился к небольшому дому, выстроенному в стиле итальянских вилл, с чудной верандой.
Я приблизился к калитке и постучал.
В ожидании, пока откроют, я рассматривал сад и веранду, всю уставленную розами. Очевидно, хозяином этой виллы мог быть только англичанин, немец, француз или итальянец, так как в Южной Америке можно встретить колонистов всех этих национальностей.
Мое любопытство было скоро удовлетворено. На дорожке, ведущей к калитке, показался человек. Густая черная борода, орлиные глаза, нос с горбинкой и чудные зубы ясно указывали в нем итальянца.
Но несмотря на почти черный цвет кожи, выражение его лица было очень симпатичное. На его вопрос, что мне угодно, я на ломаном итальянском языке объяснил ему, что случилось с моей лошадью, и попросил одолжить мне другую, чтобы доехать до моего друга.
Итальянец с удивлением переводил глаза с лошади на меня и затем повернулся к дому.
В ту же минуту дверь отворилась, и на веранде показалась женщина с ангельски красивым лицом.
Она сделала несколько шагов вперед и обратилась к моему собеседнику с вопросом:
- В чем дело, Томассо?
Выслушав рассказ Томассо, она кротко сказала ему:
- Передай иностранцу, что он может оставить здесь свою лошадь и что ему дадут другую. А также прибавь, что я приглашаю его войти в дом и подождать возвращения моего мужа.
Нечего говорить, что я с удовольствием принял это приглашение.
Томассо взял из моих рук повод и повел лошадь в конюшню.
Глава LIX
ГОСТЕПРИИМСТВО НОВОГО СВЕТА
Я был в восторге от моей прекрасной хозяйки и благословлял случай, забросивший меня сюда.
Кто она была? По ее словам - итальянка, но она довольна сносно говорила по-английски и объяснила, что ее муж англичанин.
- Он будет очень рад увидеть вас, - прибавила она, - так как ему редко приходится видеть своих соотечественников. Он с моим отцом и братом Луиджи отправился на охоту на страусов. Он скоро вернется, так как на страусов охотятся только до полудня. А пока не желаете ли посмотреть картины? Некоторые написаны моим мужем, другие - братом Луиджи. Я же пока пойду позаботиться о завтраке для охотников.
Я стал рассматривать картины, изображающие разные сцены из колонистской жизни и могущие занять место в первоклассном музее.
Я не успел еще придти в себя от изумления, как шум голосов привлек меня к окну.
В тени гигантского дерева несколько всадников спешились с лошадей.
Двое из них, очевидно, были слуги или пастухи, а двое других, должно быть, муж и брат Луиджи, которого я тотчас же узнал по ярко выраженному итальянскому типу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52