— Ложь!— Откуда ты знала, что я собираюсь убить его? — потребовал он ответа.— Я прочитала это на твоем лице, — всхлипнула Алата.— Как, во имя Рета, ты могла это сделать! Ты встала с постели и готова была защищать младенца еще до того, как я вошел в комнату!— Так или иначе, ты сделал это! — воскликнула она. — Ты убил моего возлюбленного, моего отца и теперь убил моего сына!— Послушай меня! — заорал Донахью на нее. — В тот день, когда мы бежали из Ступицы… Откуда ты знала, где могут быть люди Крастона? Или в тот раз, когда четыре воина Рислера поджидали нас на дороге. Что заставило тебя подумать, что они именно там? Вспомни наше спасение из Провиденса или то, как ты открыла слабость Гарета?— Я не знаю! — рыдала она, повалившись на кровать. — Я не знаю!— Зато я знаю. Назовем это вторым зрением, нюхом или как ты пожелаешь… но это колдовская сила, которую Нормалы не имеют. Ты — Урод. Ты так же уродлива, как Гарет и я!— Но почему я? — пробормотала Алата. — Почему мой ребенок? Он был таким крошечным, розовым и беспомощным. Какую колдовскую силу он мог иметь? Какой вред он мог причинить?— Я не знаю, — заявил Рыжебородый. — И не думаю, что мы узнаем. Достаточно того, что он был нужен Гарету, нужен настолько, что колдун сохранял мне жизнь все эти годы.Неожиданно Алата села. Ее глаза пылали ненавистью. Ее тело дрожало.— Ты ошибся!— Нет, я не ошибся, — мягко возразил Рыжебородый. — Подумай об этом, и ты поймешь, что все именно так.— Если все, чего он хотел, — ребенок, тогда почему ты до сих пор жив? Почему он не убил тебя в тот день, когда мальчик был зачат?— Я не знаю. Возможно, колдун дал мне жить, чтобы я защищал тебя, пока дитя не родится, или чтобы зачать другого, если ты не доносишь малыша. А может быть, Гарет Кол боялся, что ты вытравишь плод. Он ведь атаковал Хартфорд, чтобы быть уверенным, что мы не сможем вернуться в Ступицу, пока плод не созреет и не родится ребенок. Может быть, он знал, что Крастон узнает, где мы скрываемся. Все было очень тщательно спланировано. Кол сплел заговор, испоганив всю мою жизнь. Я вынужден был убить Дрейка и жениться на тебе. Вот почему…— Ты строишь догадки! — закричала она. — Ты убил моего ребенка и теперь хватаешься за соломинку, чтобы себя оправдать! Убийца!Алата стала бить и царапать его, и тогда…Донахью не хотел причинить вреда Алате. Это было всего лишь рефлекторное действие, инстинктивная попытка остановить град ее ударов. Он хотел только оттолкнуть жену, а вместо этого швырнул ее об стену. Ее голова ударилась о край тяжелой деревянной кровати, когда она упала.Рыжебородый понял, что она мертва, еще до того как опустился на колени, чтобы убедиться в этом. В отличие от ребенка, тут не было крови, но тут не было и жизни.Донахью знал, что скоро придет повивальная бабка, если новости уже не разнесли соседи. Снова он оказался вне закона. Теперь за ним станут охотиться и Уроды, и Нормалы, и ему придется бежать в леса и болота, избегая и Людей, и нелюдей. Рано или поздно одна сторона или другая поймает его, в этом Донахью был уверен, но инстинкт жизни был силен в нем, и он приготовился бежать, чтобы остаться в живых, если сможет.Последний раз он взглянул на Алату, потом медленно наклонился и поцеловал ее так, как не делал никогда раньше, используя ее тело для удовлетворения своих желаний.После, издав звук, средний между хрипом и рыданием, он убежал в морозную ночь. Глава 32 — В чем дело? — требовательно спросил Крастон, потуже затягивая плащ на плече. — Почему мы остановились?— Что-то там не так, — ответил Рислер. — Вокруг дома Донахью собралась большая толпа.— Узнай, что случилось! — возбужденно приказал Крастон.Рислер подозвал одного из горожан.— Что случилось? — спросил он.— Убийство! — воскликнул человек. — Донахью, должно быть, сошел с ума! Мы собираемся в погоню за ним!— Кто погиб? — спросил Крастон.— Его жена и сын. Боже, что за зрелище! Бедное дитя и получаса не прожило!— Вы уверены, что они мертвы? — настаивал слепой Барон.— Уверен! — ответил горожанин. — У ребенка лепешка вместо головы! Мы заставим Донахью ответить за это! — и он убежал, смешавшись с толпой.— Слишком поздно, — удрученно сказал Рислер.— Наоборот, — возразил Крастон. — Донахью решил головоломку без моей помощи.— Решил головоломку? — повторил Рислер, с ужасом глядя на своего спутника. — Ты собирался заставить Донахью убить их?— Был только один путь спасти расу Людей, — ответил Крастон.— Но почему?— Потому что Гарету Колу нужен был ребенок, — медленно сказал Крастон. — Он хотел заполучить ребенка Донахью настолько, что уничтожил почти все население Хартфорда; хотел настолько, что не начинал войну с Нормалами без него.— Откуда ты знаешь? — спросил Рислер, потрясенный жестокостью поступка Донахью и довольный тем, что слепота его спутника не дает тому видеть это.— Как может быть иначе? — удивился Крастон. — Мы с самого начала знали, что Донахью не обладает колдовскими силами, и сознание этого притупило наши мысли. Мы забыли, что он Урод. А почему Кол может держать возле себя бессильного Урода… особенно того, кто постоянно пытается навредить ему? Только из-за его отпрысков.— Но я знаю семь женщин-Нормалов, которые родили детей от Рыжебородого. Что заставляет тебя думать, что Алата была единственной женщиной, родившей ему того ребенка, которого хотел Кол?— Но ведь Донахью понял это, — объяснил Крастон. — Ведь он жил с ней. Возможно, она сама была Уродкой от родителей-Нормалов, так же как сам Кол; возможно, Донахью разглядел в ней что-то еще, что убедило его, что она — женщина, которую выбрал ему Кол. По той или иной причине, Донахью понял это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51