«Их было четверо»: Детгиз; М.; 1959
Аннотация
Русский советский прозаик П.Ф. Гордашевский является автором научно-фантастической повести «Их было четверо» (1959), откровенно пропагандирующей «полу-запретные» (в СССР) науки – генетику, цитологию и др. Герои повести – дети, уменьшенные до размеров растительной клетки, путешествуют внутри растений и в почве.
Рисунки художника В. Медведева.
Пётр Феофилактович Гордашевский
Их было четверо
Часть первая


Московские гости
Тима по привычке встал рано, хотя торопиться было некуда. Через настежь открытое широкое окно в комнату вливался душистый воздух. Пахло утренней свежестью, цветами. На синем небе ни облачка. Солнце, умытое обильной росой, не жгло, а только ласково пригревало.
Хорошо!
Тима подошёл к окну. Оттуда открывался великолепный вид на уходящие вдаль холмы, на широкий канал, на хлопковые поля, раскинувшиеся по ту сторону канала, на сады…
Тиме всё это было так знакомо! Ещё бы! Сколько лет жил он в этом доме, построенном одним из первых в оазисе Джохор. Сколько раз, поднимаясь утром, он смотрел на этот вид из окна своей комнаты.
Его отец – инженер Сергей Петрович Долинский – был в числе первых поселенцев Джохора. Он привёз сюда Тиму совсем маленьким, и мальчик рос вместе с молодым посёлком.
Теперь Тиме уже исполнилось четырнадцать лет. Из худенького, щуплого малыша он превратился в долговязого, крепкого подростка с живыми серыми глазами, с копной непокорных вьющихся волос, небрежно зачёсанных назад.
Тима смутно помнил те времена, когда в оазисе было не больше пятнадцати – двадцати домов, а теперь их стало несколько сотен. Не посёлок, а прямо-таки городок.
Да это и был научный городок. Огромные опытные хлопковые поля, сады, молодые рощи принадлежали Институту селекции, где работали Тимины родители.
Вдоль широких улиц выстроились нарядные двухэтажные особняки, сложенные из белого камня. В них жили научные сотрудники института и обслуживающий персонал.
Белые стены коттеджей прятались в зелени садов и вьющихся растений, только шиферные крыши поднимались над кронами молодых деревьев. Каждый дом был окружён садиком, так что весь Джохор утопал в зелени.
Тима побродил по комнатам. В доме тишина. Мама ушла на работу, отец вот уже с неделю, как уехал в Москву, в командировку.
Слегка прихрамывая, Тима поднялся по винтовой лесенке на крышу, где была устроена небольшая площадка. Здесь обычно вместе с отцом он делал утреннюю зарядку. Сегодня ему, пожалуй, следовало воздержаться от гимнастики. Нога ещё побаливала, и доктор велел соблюдать осторожность. Но Тима так привык к этой утренней процедуре, что отправился на крышу почти машинально.
Тима взглянул вниз, на улицу.
Вот идёт женщина в пёстром платье, в широкополой шляпе, защищающей от солнца, с плетёной корзиночкой в руках. Она встретила знакомую, и обе остановились поболтать в тени молодого каштана. Вот неторопливо шагает мужчина в просторном белом костюме; наверное, направляется к остановке автобуса, что возле бетонного моста, перекинутого через канал. Целая гурьба загорелых мальчишек в одних трусиках выбежала из-за угла…
«Бегут купаться, – решил Тима, нагибаясь и выпрямляясь сильными, ритмичными движениями. – Счастливые! Им хорошо – у них целая компания! А я…»
Тима нахмурился. С досадой подумал он, что теперь, в эту минуту, его товарищи уже далеко. А он торчит тут один на своей крыше. Всё из-за этой чёртовой ноги. И надо же было прыгать с дерева, удаль свою показывать! Конечно, прыгал он не раз и всегда удачно, а тут взял да и растянул связки. Ужасно досадно! Главное, сколько мечтал он о походе в горы! И вот как всё сложилось неудачно. Э-эх!
Тима уныло перекинул через плечо мохнатое полотенце и, прихрамывая, отправился под душ. Потом нехотя поплёлся на кухню – позавтракать.
Всегда живого, порывистого, Тиму сегодня будто подменили. Двигался он вяло, был какой-то весь развинченный, ленивый. Он уныло думал о том, что ребята раньше чем через две-три недели не вернутся, что это время он будет совсем один… Этак можно помереть со скуки, и, право же, во всём мире нет человека несчастнее его…
И папка, как назло, уехал! С ним всегда хорошо. Интересно и весело. Можно было бы нет-нет, да и в «домик» сходить; там всегда нашлось бы для него дело. Нет уж, во всём невезенье, всё одно к одному.
В кухне на столе Тима увидел распечатанную телеграмму. Наверное, от отца!
«Задерживаюсь Москве недели на три четырнадцатого встречайте гостей Катю Виктора целую папа».
– Ого! – радостно встрепенулся Тима. – Вот здорово! Ну и молодец папка – всегда выручит! «Встречайте четырнадцатого…» Позвольте, да ведь это же сегодня! Сегодня! Сегодня!..
– Что – сегодня? – услышал Тима за спиной знакомый голос.
Тима быстро обернулся. В дверях стоял невысокий худенький подросток – китаец, одних лет с Тимой. Он был в синих спортивных сатиновых штанах, в белоснежной лёгкой куртке, застёгнутой на большие перламутровые пуговицы; короткие рукава обнажали загорелые руки выше локтя. Мальчик обмахивался белой войлочной шляпой, – такие обычно носят у нас в Крыму или на Кавказе.
Это был Ван Лин, лучший друг Тимы.
Тима никак не ожидал увидеть его. Ведь он должен был вместе со всеми уйти в горы. Тима несколько секунд смотрел на него с величайшим недоумением, а потом даже подпрыгнул от радости. Подпрыгнул и поморщился – нога!
– Ван, дружище! – воскликнул он, хлопая приятеля по плечу. – Вот не ожидал! Почему ты здесь? Ты ведь так хотел…
– Я хотел, ты хотел, мы хотели… – перебил его Ван и улыбнулся.
– Вы хотели, они хотели… Нет, это всё-таки здорово!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58