Марина Львова. Саня или двойная свадьба
------------------------------------
Жанр: Мелодрама, что ли
------------------------------------
Роман
Глава 1
Что старается вспомнить человек, когда ему плохо? Конечно,
что-нибудь хорошее. А когда ему хорошо? Тогда ему на ум тем
более приходят только веселые мысли и воспоминания. Кому в
радостный день захочется вспоминать о грустном? Только мне,
благодаря моему ненормальному характеру, на память часто
приходит тот промозглый холодный поздний вечер в марте, когда
смешались обида и обман, глупость и хитрость, ярость и страх,
возмущение и боль, ни с чем не сравнимая боль. Hе верьте
боевикам, царящим на экранах наших телевизоров и кинотеатров, в
который киногерой с милой снисходительной улыбкой крушат все
живое и налево и направо. Они, конечно, получают редкие
ответные удары от своих противников, но почти не замечают их и,
уж конечно, не испытывают при этом никакой боли. Так вот, я им
не верю, и в это не поверит никакой человек, хоть раз в своей
жизни испытавший настоящую физическую боль.
Как больно и страшно! И негде укрыться от этой боли! Удары
сыпались на меня со всех сторон! За что?!! Если бы я хоть
понимала, за что? Мне казалось, в ушах у меня еще звенела
музыка, вырывавшаяся из магнитофона, когда на мою голову
обрушились удары. Буквально за секунду до этого, выскочивший
из-за угла Борис оттолкнул меня к железной стенке сарая,
схватил в руки магнитофон и бросился прочь, закричав мне на
ходу: "Беги, Саня! Беги!" Музыка смолкла, и я осталась одна,
только сейчас заметив, что никого со мной рядом нет. Скудный
свет одинокого фонаря слабо освещал захламленную площадку, у
меня под ногами хрустел битый кирпич и щебень. Осколки стекла
яркими брызгами вспыхивали в свете лампы. Куда это нас нелегкая
занесла? Похоже, какая-то свалка. Темно, не разобрать. В ста
метрах стоят многоэтажные дома. Оказывается, я тут танцую в
полной темноте совсем одна и, видимо, уже давно. Hу и не надо,
мне было и одной неплохо. Вот только музыки не стало. В
недоумении я остановилась и огляделась. Куда же делась вся наша
развеселая компания? А почему кричал Борис?
- Ага, попался, гад! Hу, я тебе сейчас покажу!
Сзади раздался грубый сиплый голос и на меня набросился
здоровый мужик. Кто-то сбил меня с ног и начал избивать.
- Ах, ты еще и дерешься, паразит!
Послышался топот ног, крики, какой-то грохот. Внезапно
вспыхнул мощный луч света, он ослепил меня, я попыталась
прикрыть лицо руками, но кто-то крепко держал меня за руки.
Защищаясь от безжалостного света, я низко наклонила голову и
попыталась еще раз брыкнуть державшего меня мужчину. Hа секунду
мне удалось вырваться, и хватка ослабла, я бросилась в сторону,
но вновь была сбита с ног. Луч света вновь догнал меня, кто-то
быстро приближался, держа в руках фонарик.
- Что здесь происходит?
Луч света метался по сторонам, освещая лица подходивших
людей.
- Взломщиков поймали. С вами только бандюг и ловить.
Говорю им русским языком: "Заходи сзади и хватай". А ваш
Модестович во весь голос как закричит: "Молодые люди, что вы
тут делаете?" Они и бросились врассыпную. Одного только и
поймали.
Мужчина пнул меня ногой.
- Да вы что, ошалели? Женщину же бьете!
- Кого?
С моей головы сдернули вязаную шапку и рывком подняли на
ноги.
- Да какая она баба? Кочерыжка бритая.
- Ты полегче, Степан. Самосуд никогда до хорошего не
доводил. Hа ней же места живого нет.
- Самосуд, самосуд. Я посмотрю, что ты скажешь, когда
увидишь, что они с твоим гаражом сотворили. Hа твоей машине
точно живого места не осталось. Пойди, полюбуйся!
Мужчина скрипнул зубами, луч ручного фонарика запрыгал в
сторону. Степан заломил мне руку за спину и поволок вслед за
обладателем фонарика. Собравшаяся вокруг нас толпа наспех
одетых мужчин, нестройно гомоня, отправилась вслед за нами.
За кучами мусора располагались гаражи, мне удалось их
рассмотреть в неровном свете ручного фонаря.
- А почему нет света? - раздался чей-то робкий голос.
- Эти... провода порезали, - голос Степана срывался от
возмущения.
- Да, накуролесили...
- Это у кого же рука только поднялась?
Постепенно возмущенные голоса стали крепчать, и я стала
всерьез опасаться, что волна праведного народного гнева вскоре
захлестнет меня с головой. Громче всех ругался Степан, не
забывая при этом больно пинать меня в спину. Молчал только
владелец раскуроченного гаражного бокса. Кто-то сумел соединить
оборванные провода, вспыхнули фонари, установленные на стоянке,
и в их свете можно было увидеть полную картину разрушения.
Степан что-то сдавленно крикнул, сдавил мою шею и начал с
остервенением трясти меня. Какие-то руки с силой разжали
пальцы, сдавливавшие мое горло. Я перевела дух и смогла
вздохнуть.
- Угомонись, Степан, - спокойно проговорил все тот же
мрачный голос.
- Hу, что вы за народ? Ты раскрой свои глаза, Максим,
посмотри, что тут с твоей машиной сотворили. Их давить за это
надо, давить, как клопов. Сколько раз я вам говорил: "Вышку
надо поставить, и дедка из деревни выписать". Есть у меня один
на примете. Крепкий такой дедок, ничего ему не будет. Посадить
его на вышку с пулеметом, и ни одна сволочь не пройдет. А вы
мне что на это ответили? Молчите теперь? Конечно, Семен плохой,
Семен не понимает, а я дело говорил. Развели тут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53