Далее говорилось о «восстановлении всех завоеваний рабочего класса, ликвидированных диктатурой, праве трудящихся на значительную долю прибылей всех крупных промышленных, горнорудных и торговых компаний...» Документом предусматривалась индустриализация страны на основе единого разработанного государством плана, национализация отраслей экономики, связанных с обслуживанием всего общества (электричество, газ, телефон), резкое снижение квартирной платы, забиравшей у 2,5 млн. кубинцев треть заработка; создание 10 крупных детских городков, где могли бы получить образование 200 тыс. детей рабочих и крестьян, которые сейчас лишены возможности нормально питаться и учиться. Остальные реформы предусматривали реорганизацию государственного аппарата в интересах широких масс трудящихся. Последний пункт звучал угрожающе для тех, кто нечестным путем сколотил состояние: «Подлежит конфискации имущество всех казнокрадов всех правительств без исключения. Страна должна получить сотни миллионов песо, которые были безнаказанно украдены у нее, и вложить их в исполнение указанных в манифесте программ...»
Другой документ, составленный Фиделем в первые дни августа 1955 года, был адресован делегатам национальной конференции ортодоксальной партии. Этот волнующий документ ставил своей целью только одно: открыть глаза партии на полную невозможность решить политические проблемы страны, пока у власти стоит Батиста. Он звал всех честных членов ортодоксальной партии под знамена Движения, на революцию. «Нечего плакать, как Магдалена, надо набраться мужества, чтобы потребовать с достоинством того, что нам принадлежит». Про себя он писал, что приедет на Кубу так же, как и патриоты освободительной войны против Испании, т. е. с оружием в руках. Когда послание Фиделя было зачитано на съезде, то большинство делегатов встали с мест и начали скандировать: «Революция... Революция... Революция». Начинался медленный процесс перехода на сторону «Движения 26 июля» широких народных масс, всего общественного мнения Кубы.
В Мексику со всех сторон ехали к Фиделю люди, готовые к любым жертвам во имя свободы кубинского народа. Через некоторое время после прибытия Фидель познакомился с аргентинским врачом Эрнесто Гевара, который после длительной одиссеи по странам Латинской Америки оказался в Гватемале в дни контрреволюционного переворота 1954 г. и был вынужден бежать в Мексику.
Эрнесто Гевара, вскоре получивший прочно приставшее к нему прозвище «Че» (это восклицание типично для аргентинцев, выражающих им все оттенки чувств), позднее вошедшее в его полное имя, стал врачом будущей экспедиции, поскольку он был медиком по образованию и имел к этому времени некоторую врачебную практику. Он был зачислен в состав бойцов и вместе с другими должен был пройти полный курс боевой подготовки.
В этот момент экспедиция не имела ни корабля, ни оружия, ни бойцов. Вместе с Раулем Че составил группу из двух человек, с которых потом начался список экспедиционеров «Гранмы».
Фидель получил письмо из Майами от Хуана Мануэля Маркеса, который был активистом ортодоксальной партии, а теперь находился в эмиграции. Он полностью ставил себя на службу революции и уже вел активную работу среди кубинцев, проживающих в США. Хуан Мануэль был постарше большинства экспедиционеров, ему уже перевалило за 40, когда водоворот революции целиком захватил его. Он оказался чрезвычайно полезным человеком для подготовки «Гранмы», но, к несчастью, погиб в первые же дни после высадки.
Несколько позже к Фиделю из США приехал будущий герой революционной войны Камило Сьенфуэгос. Камило покинул родину в надежде найти работу в США, долго бедствовал в «стране всеобщего благоденствия», пока наконец не оказался в Калифорнии, где работал в ресторане. Там он и узнал о прибытии в Мексику Фиделя, который не скрывал своих планов подготовки вооруженного вторжения на Кубу. Камило, всегда восторгавшийся Фиделем, бросил с трудом найденную работу и присоединился к революционерам. По одному прибывали монкадисты, которых судьба забросила в Коста-Рику, приезжали товарищи из Кубы.
Встал вопрос об организации быта и учебы всех экспедиционеров. По решению Фиделя в различных районах города Мехико стали снимать квартиры-общежития для участников будущей операции. Обычно в одной квартире селили от 7 до 10 человек. Это была первичная боевая единица, члены которой не знали ничего о других квартирах и о других людях, входивших в состав экспедиции. Фидель Кастро лично разработал и подписал регламент, который определял жизнь всех бойцов. Поскольку этот документ дает очень яркое представление о принципах, на которых строилась жизнь и учеба солдат революции, имеет смысл познакомиться с ним подробнее.
В соответствии с этим документом «Движение 26 июля» обеспечивало всем бойцам, которые не получали никакой помощи от своих родственников, оплату жилища, питания, стирки белья и одежды, медицинской помощи, бумаги, почтовых марок и других необходимых потребностей. Кроме этого, каждому бойцу выдавалось в неделю на личные расходы 10 мексиканских песо (около 1 доллара). Поскольку денежные ресурсы Движения всегда были весьма скудными, участникам рекомендовалось изыскивать пути получения финансовой поддержки со стороны родственников, друзей и знакомых. В случае получения кем-либо из товарищей денежного перевода на сумму меньше 20 долларов он должен был сдавать на общие нужды половину полученной суммы, а если размер перевода превышал 20 долларов, то в общий бюджет должно быть сдано 60% от общей суммы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155