Все силы Движения были приведены в боевую готовность в ожидании получения условленного сигнала с указанием даты высадки. Самим сигналом должна была стать телеграмма из Мексики со словами: «Тираж книги, которую вы просили, весь распродан».
«Гранма» подняла якоря около 1 часа 30 минут ночи в воскресенье, 25 ноября 1956 г. В ту ночь бушевала буря и лил проливной дождь. Экспедиционеры сбились в тесных помещениях, огни были потушены; яхта, соблюдая полнейшую тишину, чтобы не привлечь внимания портовых властей, которые из-за плохой погоды запретили выход в море маломерным судам, взяла курс к Будущему. Как только «Гранма» вышла в открытое море, встретившее их сильным волнением, все экспедиционеры с энтузиазмом спели национальный гимн Кубы и «Марш 26 июля» и завершили их криками: «Да здравствует Революция!»
Натиск бурного моря скоро сказался на людях, большинство которых тяжело страдало от морской болезни. За исключением нескольких бывших моряков и полдюжины бойцов, все остальные стали жертвами жестокой качки. Те, кому довелось пережить подобное, знают, как угнетает морально и изматывает физически эта внезапно приходящая и бесследно исчезающая болезнь. «Гранма» превратилась в сплошной лазарет. Люди вповалку лежали где попало, о чистоте и порядке думать уже не приходилось. На второй день плавания кто-то обнаружил, что в каюты поступает вода, уже затопившая весь пол. Поскольку спасательными средствами на такое большое количество людей яхта не была обеспечена, то людьми овладела тревога. Была дана команда вычерпывать воду подручными средствами, а также выбросить за борт все лишнее, чтобы облегчить судно. Когда все было сделано, то (и смех и грех) выяснилось, что всего-навсего забыли закрыть краны цистерн с питьевой водой и она заливала каюты.
Все экспедиционеры теперь неизменно с юмором вспоминают события, связанные с переходом на «Гранме», а Че Гевара в своих «Эпизодах революционной войны» назвал тогдашнюю обстановку на яхте «трагикомическим зрелищем». Однако мало-помалу участники похода свыклись с морской болезнью, и положение стало выправляться. Экспедиционеров теперь уже мучил голод, потому что постоянно вывернутые наизнанку желудки давно уже не обеспечивали энергией организмы. Фидель был сосредоточенно напряжен из-за того, что «Гранма» шла с меньшей скоростью, чем та, на которую делался расчет. Крупная встречная волна еще больше сбивала ход. Становилось ясно, что в запланированные пять дней не удастся добраться до берегов Кубы. А ведь условная телеграмма Франку Пайсу уже ушла, и товарищи в Сантьяго готовились к восстанию. Предупредить их о том, что экспедиция задерживается, не было никакой возможности, так что синхронность операции уже была нарушена.
30 ноября, точно в установленный срок, Фидель по радио услышал сообщение о выступлении боевых групп «Движения 26 июля» в Сантьяго. Более 400 молодых людей на рассвете начали штурм штаб-квартиры полиции, здания морской полиции и других военных объектов в городе. На несколько часов восставшие практически установили контроль над вторым по величине городом Кубы, но удержать захваченные позиции не могли. Общими усилиями гарнизона крепости Монкады, полиции и флота правительственным силам удалось оттеснить повстанцев из центра города. Одновременно сильные военные заслоны на дорогах отрезали патриотам пути для ухода в горы. Начались массовые аресты молодежи. Фидель слушал эти сообщения с болью в сердце. «Как бы я хотел быть сейчас там, вместе с ними!» — говорил он и поминутно требовал увеличить обороты мотора, который уже и так задыхался, как хронический астматик.
Правительство, напуганное всем развитием событий, принимало новые и новые меры для усиления контроля за территориальными водами Кубы и наиболее вероятными подходами. Уже недалеко от кубинских берегов яхта «Гранма» встретилась с военным кораблем береговой охраны. Казалось, что все кончено. Экспедиционеры мгновенно слетели с верхней палубы и набились, как сардины, во внутренние помещения. Яхта снаружи выглядела обычной прогулочной посудиной какого-нибудь состоятельного бизнесмена, только в бойницах выглядывали стволы противотанковых ружей, готовые открыть огонь в случае задержания и попытки абордажа. Но, к счастью, все обошлось благополучно. Невинный вид «Гранмы» оказался в этот раз как нельзя кстати.
В ночь с 1 на 2 декабря, по всем расчетам, яхта уже должна была подойти к кубинским берегам. Команда всматривалась в темноту, надеясь увидеть вспышки маяка в Кабо Крус, чтобы ориентироваться по нему, но горизонт был пуст. Тогда бывший лейтенант флота Роберто Роке, который выполнял обязанности штурмана и совершил подвиг, приведя неоснащенную яхту к берегам Кубы, решил забраться на крышу рулевой рубки, чтобы с самой высокой точки еще раз попробовать увидеть вспышки маяка. Но не успел он подняться во весь рост, как сильный удар волны резко накренил «Гранму», и штурман слетел в море. До берега, все понимали, оставалось совсем немного. Останавливаться на месте было чрезвычайно опасно, но Фидель, не колеблясь, дал команду стопорить машину и начать поиски Роберто Роке. В кромешной тьме среди бушующих волн найти человека казалось совершенно невозможным, тем более что по инерции яхта ушла на несколько сот метров от места происшествия. Кое-кто ворчал о бессмысленной потере времени, но Фидель настоял на продолжении поисков, причем распорядился включить прожекторный фонарь, хотя это грозило полностью демаскировать местонахождение яхты и навести на нее патрульные корабли батистовского флота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155