Алексей Лебедев
(МИР ФУРБЛОВ)
Товарищ фурбл
Я помню, как он появился в нашем бараке - тщедушный, но
гордый в своем мученичестве. Помню его первую фразу:
- Добрый день, господа.
Ответом ему был смех: какие из нас господа! Господа теперь
в Париже... или в Нью-Йорке... или на Канарах. В общем, далеко
- те, кто успел вовремя смыться из медвежьих объятий Родины.
- Здорово, мил человек, - начал знакомство Борода в обычной
своей манере. - Как тебя звать-величать?
- Муравьев Николай Иванович.
- Ну, Муравьем будешь. А меня вот Бородой кличут. Давай к
нам, расскажи, за что попал сюда.
- За правду, - блеснул глазами новичок.
- За правду! - хохотнул Борода. - Правда-то, брат, она у
каждого своя. Газета ведь тоже "Правдой" зовется, да только не
всякий ею подотрется. Ты конкретно расскажи, что да как. Не
боись, мы здесь все политические.
Новичок с подозрением глядел на Бороду. Честно говоря, тот
был не слишком похож на политического. По общему негласному
мнению нашего барака, он действительно попал сюда по ошибке.
- Товарищ Первый - фурбл! - выпалил Муравей.
- Это почему же?
- Есть свидетели... И потом, разве может человек сотворить
такое со своей страной? Со своим народом?
- Старая песня, - вздохнул Борода. - Этак у нас всю дорогу
одни фурблы и были. Вот при Бориске было: свобода! Товару густо,
а в кармане пусто. И Сашка потом чего накуролесил... Да ты
тогда еще под стол пешком ходил, не помнишь ни фига... Скучная у
тебя правда.
- Вот Второй - точно фурбл, - вступил в разговор Соловей с
одной из своих любимых баек. Он полагал, что найдет благодарного
слушателя. - Ростом маленький, без волос, а зубищи - во!
Приводят, значит, к нему на допрос врага народа. Второй рычит:
"Колись, гнида, а то съем!" Тот не верит. Тогда этот гад ему
палец - ать! И хрумкает. Второй - ать! Все на левой руке, чтобы,
значит, правой-то враг признание мог подписывать. А ежели этот
крокодил разойдется, то и всю руку до плеча откусит, потом за
ноги принимается. Кровища вокруг течет, а он: гы-гу-га! Смеется
не по-человечески. Или вот приводят к нему бабу...
Меня заранее перекосило от предстоящего описания интимной
жизни Второго, которая была якобы известна Соловью во всех
тошнотворных подробностях, но тут вмешался Борода:
- Насчет фурблов тебе лучше Рабинович расскажет. Он жид
ученый, с ними жил и мед-пиво пил.
Я заскрипел зубами.
- Ну, что молчишь, убийца в белом халате? Расскажи, как ты
советских людей фурблом заражал!
- Это правда? - спросил Муравей, глядя на меня с опаской.
- Во-первых, - сказал я, садясь на нарах, - моя настоящая
фамилия - Рябинин, и я даже не еврей. Во-вторых, я действительно
занимался изучением фурбла в одном "ящике". В том числе проводил
опыты на смертниках, которых нам поставляла Контора. В-третьих,
можете быть спокойны: заразить так никого и не удалось. Фурбл не
заразен. К сожалению...
- Почему - к сожалению?
- Потому что иначе мы бы нашли возбудителя и сделали бы
вакцину. Или, по крайней мере, нашли бы способ предохраняться...
Борода хохотнул.
- Значит, никакого лекарства нет? Даже у американцев?
- Вы про "секретные лаборатории ЦРУ"? Когда-то и СПИД так
объясняли. Нет, фурбл - не дело рук человеческих. И лекарства от
него нет. Может быть, потому, что это вообще не болезнь.
- А что же?
- Кара Господня! - прохрипел из своего угла Пророк. - Ибо
сказано в Откровении: "Из дыма вышла саранча на землю... И
волосы у ней - как волосы у женщин, а зубы у ней как у львов...
шум крыльев ее - как стук от колесниц... и в хвостах ее были
жала, как у скорпионов... Царем над собою имела она ангела
бездны..." Грядет Армагеддон, война последняя!
- Сколько их уже было - последних! - возразил Борода.
Пророк заткнулся. Он уже давно понял, что наши души ему не
спасти, да, наверное, и не стоит.
- Так что же это такое - фурбл? - продолжал допытываться
Муравей. Вероятно, этот вопрос мучил его еще на свободе.
- Давай лекцию, Рабинович! - подзадоривал меня Борода. Я
понимал, что мои рассказы наряду с байками Соловья составляли
одно из немногих интеллектуальных развлечений обитателей барака.
Большинство попало сюда потому, что ругало власть, но собравшись
вместе, скоро выяснило, что это довольно скучное занятие.
- В общем, есть одна гипотеза, - задумчиво проговорил я. -
Представьте себе текст, описывающий, допустим, рыбу. Потом он
редактируется: что-то вычеркивается, что-то дописывается.
Получается текст, описывающий, скажем, лягушку. Он тоже
редактируется... И так далее, пока не дойдем до человека. Так же
действует и эволюция. Девять десятых человеческой ДНК - это
мусор, зачеркнутый текст. Но он все еще в нас! Теперь вдруг
приходит писатель-формалист (враг народа, в натуре), которому
человеческие страницы не больно-то интересны. А лезет он в
старые тексты, выхватывает оттуда куски как попало и соединяет,
зараза, по всем правилам языка. Рифма есть, а смысла нет. Вот
так фурблы и получаются.
- Расстрелять его, гада, - подвел итог Борода. - Нечего
народ формализдить! Верно я говорю?
- Я не понял, - признался Муравей. - Кто этот формалист?
- Кабы знать! Может Бог, может, Природа-матушка...
- Господь наш Иисус, - не выдержал Пророк, - смерть на
кресте принял за грехи человеческие. Забыли люди Господа и во
зверей обратились и нежить проклятую. Грядет Апокалипсис!
Все сделали вид, что ничего не слышали.
1 2 3