Часто переливание производилось и в небольших дозах, чтобы ускорить заживление ран у выздоравливающих.
- Очень эффективный метод! Его широко применяют в армейских госпиталях... А все лучшее, что есть у медицины, надо брать на вооружение и партизанскому госпиталю! - говорил Тимофей Константинович.
Многие наши врачи не решались накладывать на переломанные конечности гипсовые повязки, опасаясь, что позже раны начнут гноиться.
- Не будет этого, если рану хорошо обработать. Мы не имеем права отказываться от гипса! - утверждал Гнедаш.
И он учил наших батальонных медиков, как лучше, правильнее обрабатывать раны, как применять жесткие повязки. Да и многому другому учил. В госпитале стали проводиться научно-практические конференции по наиболее актуальным вопросам, с лекциями, с демонстрацией характерных случаев, с широким обменом мнениями. Очень полезны были такие конференции для врачей-партизан, находившихся во вражеском тылу по два года. Ведь волей-неволей, а люди оторвались от науки, не знали и о многих новейших достижениях практической медицины.
Гнедаш не засиживался в госпитале. Как только выдавались дни, позволявшие обойтись без него, Тимофей Константинович выезжал в батальоны. Он консультировал там врачей, нередко сам оперировал раненых.
Весть о том, что мы имеем замечательного хирурга, быстро достигла соседних партизанских соединений и отрядов. Оттуда стали постоянно обращаться к Тимофею Константиновичу за помощью. Да и лечить своих раненых соседи часто привозили к нам. Но если случай особенно тяжелый, разве раненого повезешь?
Однажды из села Седлище, расположенного в сорока километрах от нашего лагеря, прискакал к нам под вечер командир партизанского отряда Виктор Карасев.
Я уже по его лицу понял, что у соседа стряслась какая-то беда.
- Комиссар наш ранен, - сообщил Карасев. - Шесть дней назад полоснуло пулеметной очередью... Все хуже ему и хуже! Умирает Михаил Иванович...
- Почему же только сейчас явились?
- Эх, не говорите, Алексей Федорович! Зря, конечно, на собственные силы понадеялись... Но, может быть, еще и не поздно! Слыхал, что ваш хирург способен на чудеса.
Вскоре Гнедаш вместе с Карасевым и охраной отправились верхом в путь. Проходит и день, и два, и три - не возвращается Тимофей Константинович. Что такое?! Наконец доставляют его обратно в целости и сохранности.
- Случай тяжелый, а главное - запущенный, - начал рассказывать Гнедаш. - Кстати, и со мной произошел случай не из легких... Я с детства верхом на лошади не сидел, а тут гнали несколько часов что есть мочи. В общем, сам слезть с коня уже не мог, снимать меня пришлось карасевцам... Но дело не в этом! Вхожу к раненому и застаю такую картину. Лежит Михаил Иванович без кровинки в лице, стонет, а слева и справа от него по пистолету. Один, оказывается, предназначен для врача, если еще больней ему сделает, а другой для себя, чтобы тут же застрелиться...
- Не может этого быть! - вырвалось у меня. - Я хорошо знаю Филоненко...
- Но вы не знаете, Алексей Федорович, что могут сделать с человеком шесть дней непрерывных, все усиливающихся болей! Ну я, конечно, попросил Карасева пистолеты убрать и начал осмотр без особых церемоний. Ранение ужасное! Несколько пуль прострочили комиссару всю нижнюю часть живота. Пробит кишечник, продырявлен мочевой пузырь. Все страшно воспалено. Я до сих пор, откровенно говоря, не понимаю, как не произошло общее заражение! Пришлось резать, шить, латать... Ведь работа у хирургов портновская.
- Как чувствует себя Филоненко?
- Лучше, несравненно лучше. Температура упала, боли утихли... Надеюсь, жить будет! Конечно, надо еще у него побывать. У них есть лишь врач-терапевт, да и то не особенно опытный...
Михаил Иванович Филоненко выжил, вернулся в строй, чувствовал себя превосходно.
Все наши медицинские работники регулярно выезжали в села для амбулаторного приема местных жителей. Выезжал и Гнедаш. Его, как человека нового в этих краях, многое, с чем приходилось сталкиваться, просто поражало. Помню, как-то Тимофеи Константинович сказал мне:
- Два века власти царской и два десятилетия власти панской фактически уже подвели население Волыни к той черте, от которой начинается вымирание. Чего только здесь не увидишь! Наследственный туберкулез, хронические желудочные заболевания, кожные болезни, множество недугов на почве истощения... А дети! Жутко на них смотреть!.. Рахитичные, бледные, опухшие, с тончайшими ногтями... И до чего низок тут уровень санитарной культуры! Всюду грязь, всюду пьют отвратительную болотную воду...
- Разве могла Советская власть за полтора года многое изменить?
- Я понимаю... Медицинское обслуживание только-только стали налаживать. Да ведь беда еще в том, что и при царе, и при панах население приучили избегать врачебной помощи... Вот сегодня оперировал одну старуху в Кухецкой Воле. Гнойное воспаление сумки коленного сустава. Сначала наотрез отказывалась от операции: "Не треба, не треба, пане докторе, ликувати, бо в мэнэ ничим платить!" С трудом растолковали, что никакой платы не требуется.
- Скажите, доктор, а не лучше ли наиболее сложные операции местным крестьянам производить в госпитале? Класть к нам по два, по три человека...
- Прекрасное дело сделаем! Только приветствую со своей стороны...
И вот в госпитале рядом с партизанами появились "цивильные". Им, как и всякому раненому или больному, доктор Гнедаш уделял много времени и внимания.
При первом знакомстве "цивильные" обычно не верили, что сам Тимофей Константинович из крестьянской, да еще из бедняцкой семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132