ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Проблема заключалась в том, что эта вещь вышла на оборотной стороне сорокапятки с песней Пола «Эй, Джуд», ставшей самой популярной песней «Битлз» за всю историю ансамбля. Осенью 1968 года она полностью затмила «Революцию». Основная масса фанатов «Битлз» осталась равнодушной к сочинению Джона. Многие же попросту не обращали внимания на слова и танцевали под музыку. Да и не все поняли смысл песни: один диск-жокей в Кливленде прокрутил ее по радио, сказав, что песня «призывает к переоценке всех ценностей нашего общества». Левые тем не менее восприняли ее как подтверждение самых худших своих опасений: четверо ливерпульцев оказались пай-мальчиками рок-музыки - либералами в рок-н-ролле…
«Революция» Джона вызвала интерес не только у левых, но и у крайне правых. «Битлз», по мнению журнала общества Джона Бэрча, просто заявили маоистам, что фабианский реформизм еще не утратил своего значения и маоисты могут все испортить, задолго до «революции» пытаясь взбудоражить людей - «все будет хорошо». Словом, бэрчисты утверждали, что в «Революции» «Битлз» проводят линию Москвы в борьбе с троцкистами и Прогрессивной партией труда и опираются на работу Ленина «Детская болезнь «левизны» в коммунизме». В качестве неопровержимого доказательства такой интерпретации песни бэрчисты ссылались на «просоветскую» композицию «Белого альбома» «Снова в СССР».
В «Революции» личная жизнь и политическая борьба трактуются как взаимоисключающие стороны освобождения, но это была не первая рок-песня, утверждавшая подобный антагонизм. За четыре года до нее появилась «Обратная сторона Боба Дилана», поразившая его фанатов. В «Моих черновиках» певец порывал с социальной проблематикой. Это было первое и величайшее его «предательство». Забросив песни протеста ради интимных баллад, он предал фолк ради рока, а затем и рок - ради кантри. Потом, с 1979 года по 1982 год, этот еврей из Миннесоты называл себя новообращенным христианином. В 1964 году он заявил певцу Филу Оксу: «То, что ты пишешь, - все туфта, потому что политика - туфта. Все это сплошное надувательство. Единственное, что есть в жизни настоящего, - это твой внутренний мир, твои чувства. Присмотрись повнимательнее к миру, про который ты сочиняешь свои песни, и ты увидишь, что просто теряешь время. Ведь в этом мире все бессмысленно». Выход альбома «Обратная сторона Боба Дилана» в истории контркультуры отметил момент, когда между личным и политическим освобождением была проведена резкая граница. Дилан начал свое наступление песней «Мои черновики», и многие «новые левые» приняли его вызов, возразив, что политические идеалы должны превалировать над частными интересами. А Дилан настаивал, что его личные переживания куда важнее любых политических коллизий, и выразил свои новые настроения в новой музыке. «Он нашел отклик понимания у миллионов подростков, кому были знакомы эти чувства», - писал один из музыкальных критиков того времени. Теперь Дилан стал лидером поколения в куда более определенном плане, чем раньше. Его творчество в этот период помогло создать культурный климат, давший возможность Джону и многим другим рок-музыкантам выйти за привычные рамки поп-музыки и выразить глубоко личные чаяния и скрытые страхи.
Уход Дилана от политики и социальной тематики в музыке вызвало, как полагали некоторые его критики из левого лагеря, стремление певца резко повысить тиражи своих пластинок и стать миллионером. Но скорее можно предположить, что в предшествующие годы он просто чувствовал себя несколько неуверенно. Он был вынужден создавать музыку буквально на глазах у публики. Фанаты Дилана сделали из него слишком значительную фигуру - и это ему не нравилось. До 1964 года Дилан считал себя фолк-поэтом в духе Вуди Гатри. Но в 1964 году Дилан стал расценивать себя иначе - как артиста, черпающего вдохновение в самых сокровенных глубинах своего «я», где и рождались его прихотливые и отчасти даже пугающие образы. В своем нынешнем творчестве, которое казалось ему куда более значительным, чем прежнее, он попытался открыть совсем иной смысл. Испытывая недоверие к любым формам организованного левого активизма, но в то же время находясь в глубокой оппозиции к властям, приверженный идеям духовного раскрепощения личности и отречения от условностей буржуазной морали, Дилан проторил путь для политизированного крыла контркультуры. «Революция» Джона стала еще одним шагом в том же направлении.
Песни Джона в «Белом альбоме», выпущенном летом 1968 года, были написаны уже после того, как он прекратил употреблять ЛСД, и после того, как он едва не утонул в кошмарном коллаже звуков, рожденных наркотическими грезами. Он вынужден был начать все сначала, создавать музыку как бы с нуля… В песнях «Белого альбома» он самоутверждался с необузданной страстью. Он пел о страхе перед неминуемым развалом «Битлз» в манере тяжелейшего рока: «Я так устал» («Хочу покончить с собой / Ненавижу свой рок-н-ролл»). «Счастье - это горячий пистолет» высмеивала пристрастие американцев к огнестрельному оружию, хотя кое-кто усмотрел в ней антивоенный пафос. Исполняя эту вещь, Джон пел как никогда здорово. «Да, мне она очень нравится, - говорил он в интервью «Леннон вспоминает», - это очень красивая песня». «Сексуальная Сэди» выразила его разочарование в Махариши.
Но больше всего Джон пел о Йоко, о своей безумной любви к ней. Когда он держит ее в своих объятьях, признавался Джон в песне «Счастье - это горячий пистолет», он уверен, что ему «никто не страшен». В песне передана их взаимная страсть и обоюдная убежденность в том, что им нечего таить от людей - это новое чувство вскоре проявит себя в куда более вызывающей форме на обложке альбома «Двое невинных».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
«Революция» Джона вызвала интерес не только у левых, но и у крайне правых. «Битлз», по мнению журнала общества Джона Бэрча, просто заявили маоистам, что фабианский реформизм еще не утратил своего значения и маоисты могут все испортить, задолго до «революции» пытаясь взбудоражить людей - «все будет хорошо». Словом, бэрчисты утверждали, что в «Революции» «Битлз» проводят линию Москвы в борьбе с троцкистами и Прогрессивной партией труда и опираются на работу Ленина «Детская болезнь «левизны» в коммунизме». В качестве неопровержимого доказательства такой интерпретации песни бэрчисты ссылались на «просоветскую» композицию «Белого альбома» «Снова в СССР».
В «Революции» личная жизнь и политическая борьба трактуются как взаимоисключающие стороны освобождения, но это была не первая рок-песня, утверждавшая подобный антагонизм. За четыре года до нее появилась «Обратная сторона Боба Дилана», поразившая его фанатов. В «Моих черновиках» певец порывал с социальной проблематикой. Это было первое и величайшее его «предательство». Забросив песни протеста ради интимных баллад, он предал фолк ради рока, а затем и рок - ради кантри. Потом, с 1979 года по 1982 год, этот еврей из Миннесоты называл себя новообращенным христианином. В 1964 году он заявил певцу Филу Оксу: «То, что ты пишешь, - все туфта, потому что политика - туфта. Все это сплошное надувательство. Единственное, что есть в жизни настоящего, - это твой внутренний мир, твои чувства. Присмотрись повнимательнее к миру, про который ты сочиняешь свои песни, и ты увидишь, что просто теряешь время. Ведь в этом мире все бессмысленно». Выход альбома «Обратная сторона Боба Дилана» в истории контркультуры отметил момент, когда между личным и политическим освобождением была проведена резкая граница. Дилан начал свое наступление песней «Мои черновики», и многие «новые левые» приняли его вызов, возразив, что политические идеалы должны превалировать над частными интересами. А Дилан настаивал, что его личные переживания куда важнее любых политических коллизий, и выразил свои новые настроения в новой музыке. «Он нашел отклик понимания у миллионов подростков, кому были знакомы эти чувства», - писал один из музыкальных критиков того времени. Теперь Дилан стал лидером поколения в куда более определенном плане, чем раньше. Его творчество в этот период помогло создать культурный климат, давший возможность Джону и многим другим рок-музыкантам выйти за привычные рамки поп-музыки и выразить глубоко личные чаяния и скрытые страхи.
Уход Дилана от политики и социальной тематики в музыке вызвало, как полагали некоторые его критики из левого лагеря, стремление певца резко повысить тиражи своих пластинок и стать миллионером. Но скорее можно предположить, что в предшествующие годы он просто чувствовал себя несколько неуверенно. Он был вынужден создавать музыку буквально на глазах у публики. Фанаты Дилана сделали из него слишком значительную фигуру - и это ему не нравилось. До 1964 года Дилан считал себя фолк-поэтом в духе Вуди Гатри. Но в 1964 году Дилан стал расценивать себя иначе - как артиста, черпающего вдохновение в самых сокровенных глубинах своего «я», где и рождались его прихотливые и отчасти даже пугающие образы. В своем нынешнем творчестве, которое казалось ему куда более значительным, чем прежнее, он попытался открыть совсем иной смысл. Испытывая недоверие к любым формам организованного левого активизма, но в то же время находясь в глубокой оппозиции к властям, приверженный идеям духовного раскрепощения личности и отречения от условностей буржуазной морали, Дилан проторил путь для политизированного крыла контркультуры. «Революция» Джона стала еще одним шагом в том же направлении.
Песни Джона в «Белом альбоме», выпущенном летом 1968 года, были написаны уже после того, как он прекратил употреблять ЛСД, и после того, как он едва не утонул в кошмарном коллаже звуков, рожденных наркотическими грезами. Он вынужден был начать все сначала, создавать музыку как бы с нуля… В песнях «Белого альбома» он самоутверждался с необузданной страстью. Он пел о страхе перед неминуемым развалом «Битлз» в манере тяжелейшего рока: «Я так устал» («Хочу покончить с собой / Ненавижу свой рок-н-ролл»). «Счастье - это горячий пистолет» высмеивала пристрастие американцев к огнестрельному оружию, хотя кое-кто усмотрел в ней антивоенный пафос. Исполняя эту вещь, Джон пел как никогда здорово. «Да, мне она очень нравится, - говорил он в интервью «Леннон вспоминает», - это очень красивая песня». «Сексуальная Сэди» выразила его разочарование в Махариши.
Но больше всего Джон пел о Йоко, о своей безумной любви к ней. Когда он держит ее в своих объятьях, признавался Джон в песне «Счастье - это горячий пистолет», он уверен, что ему «никто не страшен». В песне передана их взаимная страсть и обоюдная убежденность в том, что им нечего таить от людей - это новое чувство вскоре проявит себя в куда более вызывающей форме на обложке альбома «Двое невинных».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124