ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Сам же он надеялся, что когда-нибудь сумеет «переплюнуть» альбом «Пластик Оно бэнд».
А каковы его планы на будущее? Со всей решительностью Джон заявил, что не собирается повторять опыт длившегося год «пропавшего уикенда». «С меня хватит, 74-й год больше не повторится!»
7 октября 1975 года председатель апелляционного суда Соединенных Штатов Кауфман отменил ордер на депортацию Леннона. Он согласился с аргументацией Уайлдса: приговор, вынесенный Леннону в 1968 году в Англии, не следует принимать во внимание, так как в то время британское законодательство допускало, что осужденный мог не знать о незаконности хранения им наркотических средств. Однако апелляционный суд проигнорировал заявление Джона о том, что депортационный ордер имел какое-то отношение к его политической деятельности и политическим взглядам. Суд предложил Службе иммиграции и натурализации пересмотреть ходатайство Джона о предоставлении ему права на постоянное проживание в стране.
Два дня спустя Йоко родила мальчика. В этот день Джону исполнилось тридцать пять лет. Джон вспоминал об этом в интервью Эллиоту Минцу 1 января 1976 года, когда Шону еще не исполнилось и трех месяцев. «Ей делали кесарево сечение. Я сидел в соседней палате. И вот слышу детский крик. Я похолодел и думаю: наверное, это где-то рядом. Но нет, плакал наш! Тут я вскочил, заскакал по комнате, стал бить кулаком в стену и орать: «Эх, ё-моё, да ведь это ж здорово!»
Потом я пошел смотреть на малыша. Я просидел около него всю ночь, все смотрел и говорил: «Ну надо же!» Она еще не отошла от наркоза, а когда очнулась, я описал ей, какой он чудесный, и мы оба расплакались».
Мальчика назвали Шон Оно Леннон. Шон по-ирландски значит «Джон». Потом Джон говорил, что в Англии быть ирландцем «не очень удобно». Когда он сообщил тете Мими, как назвал новорожденного, та расплакалась: «О Господи, Джон, ты его сглазишь!»
А как насчет пластинок? В 1980 году Джон говорил в интервью газете «Лос-Анджелес таймс»: «Разве я не оказался великим поп-пророком? Разве я не провозгласил: «Конец мечтаньям!»? Разве я не великий Джон Леннон, который так проницательно узрел все лицемерие нашего мира? Правда заключается в том, что мне не удалось распознать собственного лицемерия».
Он сделал важный шаг к этой правде в песне «Слава», которую написал в соавторстве с Дэвидом Боуи. Боуи поместил ее в конце своего альбома «Молодые американцы» - Джон пел под собственный аккомпанемент. В песне говорилось о пустоте жизни, которую символизировали роскошные лимузины.
В 1980 году Джон вспоминал, как Йоко сказала, что ему вовсе не обязательно выпускать новые пластинки. Подобная мысль никогда прежде не приходила ему в голову. Она была пугающей, но одновременно обещала свободу. «Бросить это дело оказалось куда труднее, чем продолжать… Мне было важнее взглянуть на самого себя, на окружающий мир, чем продолжать жизнь в рок-н-ролле. Способны ли люди прожить без очередного альбома Джона Леннона? Способен ли я сам без него прожить? И в конце концов я понял, что ответ на оба вопроса должен быть - да». Джон составил альбом своих лучших песен, написанных после распада «Битлз», и объявил об уходе из музыкального бизнеса и общественной жизни. Он объявил, что «отныне становится отцом семейства, «домохозяином».
ЧАСТЬ VII
ОТЕЦ СЕМЕЙСТВА - ФЕМИНИСТ
24. «Глядя на колеса проезжающих автомобилей»
В 1980 году Джон описывал свой типичный день отца семейства: «Вся моя жизнь сосредоточилась на кормлении Шона». Джон вставал около шести утра, шел на кухню, выпивал чашку кофе, «кашлял», потом выкуривал сигарету, в семь просматривал утренние газеты. Шон просыпался в 7.20. Джон подавал ему завтрак. Он уже не готовил ему - «этим я сыт по горло!». Но он следил, что и как ел Шон.
Иногда, когда Джон просыпался, Йоко уже была в рабочем кабинете на первом этаже «Дакоты» - а жили они на шестом. Если она заходила на кухню, он варил ей кофе. Потом до девяти бродил по квартире, включал Шону утреннюю детскую передачу «Сезам-стрит» - только бы малыш, не дай Бог, не смотрел мультфильмы, прерываемые коммерческой рекламой. Потом няня вела Шона гулять, а Джон возвращался к себе в спальню, которая была, по существу, его рабочим кабинетом. Иногда он звонил Йоко по внутреннему телефону и интересовался, чем она занимается.
Время от завтрака до обеда бежало очень быстро: «Я едва успеваю прочитать газеты - это если нет дождя и няня с Шоном на улице, так что я могу немного отдохнуть от его вечного: «Папа, посмотри, это что такое? А это что такое?» И вот - время обедать».
В двенадцать он шел на кухню и смотрел, как ест Шон. Если день был не очень суматошный, они с Йоко обедали вместе. Потом до пяти вечера Джон оставался предоставленным самому себе: «Я сидел дома, или выходил на улицу, или читал, или писал - в общем, делал, что хотел». В пять он шел к Шону, они ужинали в шесть, а Йоко все еще работала на первом этаже. В семь Шона уводили в ванную, а Джон включал вечерние новости. В 7.30 вместе с Шоном они смотрели детскую передачу. Он старательно ограждал Шона от рекламы. В восемь он желал Шону спокойной ночи. А потом няня читала мальчику сказку на ночь.
Джон звонил Йоко: «Эй, что ты там делаешь?» Иногда ему удавалось уговорить ее прерваться ненадолго и заняться чем-нибудь вдвоем. Часто она засиживалась до десяти, потом делала двухчасовой перерыв и около полуночи опять возвращалась к делам. «Она то и дело звонит в Калифорнию, или в Англию, или в Токио, или еще куда-нибудь в другой часовой пояс». Таков был обычный день в «Дакоте».
Джон описывал этот день чуть ли не в каждом интервью, рекламируя «Двойную фантазию».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
А каковы его планы на будущее? Со всей решительностью Джон заявил, что не собирается повторять опыт длившегося год «пропавшего уикенда». «С меня хватит, 74-й год больше не повторится!»
7 октября 1975 года председатель апелляционного суда Соединенных Штатов Кауфман отменил ордер на депортацию Леннона. Он согласился с аргументацией Уайлдса: приговор, вынесенный Леннону в 1968 году в Англии, не следует принимать во внимание, так как в то время британское законодательство допускало, что осужденный мог не знать о незаконности хранения им наркотических средств. Однако апелляционный суд проигнорировал заявление Джона о том, что депортационный ордер имел какое-то отношение к его политической деятельности и политическим взглядам. Суд предложил Службе иммиграции и натурализации пересмотреть ходатайство Джона о предоставлении ему права на постоянное проживание в стране.
Два дня спустя Йоко родила мальчика. В этот день Джону исполнилось тридцать пять лет. Джон вспоминал об этом в интервью Эллиоту Минцу 1 января 1976 года, когда Шону еще не исполнилось и трех месяцев. «Ей делали кесарево сечение. Я сидел в соседней палате. И вот слышу детский крик. Я похолодел и думаю: наверное, это где-то рядом. Но нет, плакал наш! Тут я вскочил, заскакал по комнате, стал бить кулаком в стену и орать: «Эх, ё-моё, да ведь это ж здорово!»
Потом я пошел смотреть на малыша. Я просидел около него всю ночь, все смотрел и говорил: «Ну надо же!» Она еще не отошла от наркоза, а когда очнулась, я описал ей, какой он чудесный, и мы оба расплакались».
Мальчика назвали Шон Оно Леннон. Шон по-ирландски значит «Джон». Потом Джон говорил, что в Англии быть ирландцем «не очень удобно». Когда он сообщил тете Мими, как назвал новорожденного, та расплакалась: «О Господи, Джон, ты его сглазишь!»
А как насчет пластинок? В 1980 году Джон говорил в интервью газете «Лос-Анджелес таймс»: «Разве я не оказался великим поп-пророком? Разве я не провозгласил: «Конец мечтаньям!»? Разве я не великий Джон Леннон, который так проницательно узрел все лицемерие нашего мира? Правда заключается в том, что мне не удалось распознать собственного лицемерия».
Он сделал важный шаг к этой правде в песне «Слава», которую написал в соавторстве с Дэвидом Боуи. Боуи поместил ее в конце своего альбома «Молодые американцы» - Джон пел под собственный аккомпанемент. В песне говорилось о пустоте жизни, которую символизировали роскошные лимузины.
В 1980 году Джон вспоминал, как Йоко сказала, что ему вовсе не обязательно выпускать новые пластинки. Подобная мысль никогда прежде не приходила ему в голову. Она была пугающей, но одновременно обещала свободу. «Бросить это дело оказалось куда труднее, чем продолжать… Мне было важнее взглянуть на самого себя, на окружающий мир, чем продолжать жизнь в рок-н-ролле. Способны ли люди прожить без очередного альбома Джона Леннона? Способен ли я сам без него прожить? И в конце концов я понял, что ответ на оба вопроса должен быть - да». Джон составил альбом своих лучших песен, написанных после распада «Битлз», и объявил об уходе из музыкального бизнеса и общественной жизни. Он объявил, что «отныне становится отцом семейства, «домохозяином».
ЧАСТЬ VII
ОТЕЦ СЕМЕЙСТВА - ФЕМИНИСТ
24. «Глядя на колеса проезжающих автомобилей»
В 1980 году Джон описывал свой типичный день отца семейства: «Вся моя жизнь сосредоточилась на кормлении Шона». Джон вставал около шести утра, шел на кухню, выпивал чашку кофе, «кашлял», потом выкуривал сигарету, в семь просматривал утренние газеты. Шон просыпался в 7.20. Джон подавал ему завтрак. Он уже не готовил ему - «этим я сыт по горло!». Но он следил, что и как ел Шон.
Иногда, когда Джон просыпался, Йоко уже была в рабочем кабинете на первом этаже «Дакоты» - а жили они на шестом. Если она заходила на кухню, он варил ей кофе. Потом до девяти бродил по квартире, включал Шону утреннюю детскую передачу «Сезам-стрит» - только бы малыш, не дай Бог, не смотрел мультфильмы, прерываемые коммерческой рекламой. Потом няня вела Шона гулять, а Джон возвращался к себе в спальню, которая была, по существу, его рабочим кабинетом. Иногда он звонил Йоко по внутреннему телефону и интересовался, чем она занимается.
Время от завтрака до обеда бежало очень быстро: «Я едва успеваю прочитать газеты - это если нет дождя и няня с Шоном на улице, так что я могу немного отдохнуть от его вечного: «Папа, посмотри, это что такое? А это что такое?» И вот - время обедать».
В двенадцать он шел на кухню и смотрел, как ест Шон. Если день был не очень суматошный, они с Йоко обедали вместе. Потом до пяти вечера Джон оставался предоставленным самому себе: «Я сидел дома, или выходил на улицу, или читал, или писал - в общем, делал, что хотел». В пять он шел к Шону, они ужинали в шесть, а Йоко все еще работала на первом этаже. В семь Шона уводили в ванную, а Джон включал вечерние новости. В 7.30 вместе с Шоном они смотрели детскую передачу. Он старательно ограждал Шона от рекламы. В восемь он желал Шону спокойной ночи. А потом няня читала мальчику сказку на ночь.
Джон звонил Йоко: «Эй, что ты там делаешь?» Иногда ему удавалось уговорить ее прерваться ненадолго и заняться чем-нибудь вдвоем. Часто она засиживалась до десяти, потом делала двухчасовой перерыв и около полуночи опять возвращалась к делам. «Она то и дело звонит в Калифорнию, или в Англию, или в Токио, или еще куда-нибудь в другой часовой пояс». Таков был обычный день в «Дакоте».
Джон описывал этот день чуть ли не в каждом интервью, рекламируя «Двойную фантазию».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124