Джон КЭМПБЕЛЛ
ТРАНСПЛУТОН


Блейк скептически разглядывал странную конструкцию.
- Так вот ты чем занимался на вахте? Протономет? Ну и что ты
собираешься с ним делать? У него же отдача, как у пушки.
Пентон покачал головой, потирая ушибленное запястье.
- Ты преувеличиваешь. Я просто упустил из виду - с этими лучевыми
ружьями забываешь об отдаче.
- Удивительно, что ты еще самого себя не прошил насквозь... Не пойму
все-таки, чем тебе не нравится обыкновенный электронный луч? Он даст сто
очков вперед любой молнии...
Блейк поднял несуразное на вид оружие, направил его на стальную
мишень и недоверчиво нажал разрядную кнопку. Ослепительный луч протянулся
к мишени, и сила, которая разогнала протоны до 100000 миль в секунду,
отбросила разряженный протономет назад.
Стальная пластина внезапно подернулась фиолетовой дымкой. Из нее
ударили длинные искры, металл зашипел, словно вода на раскаленной
сковородке. Полыхая невыносимым жаром, сталь тут же превратилась в
светящийся газ.
Блейк опустил ружье:
- Не так уж плохо. Если ждать удара заранее, то отдача не сильнее,
чем у сорок пятого калибра. Не пойму все-таки, в чем тут преимущество?
Радиус действия на воздухе - всего полмили, а лучевое ружье и отдачи не
имеет, и стреляет непрерывно, и радиус действия у него пять миль. На что
нам эта штуковина?
Пентон ухмыльнулся:
- Часа через два мы приземлимся на Трансплутоне, далеко за орбитой
Плутона. Мы с тобой будем там первыми людьми и обязаны хоть что-нибудь
разузнать о его составе, породах и тому подобном. Какие диковинные
минералы образуются при минус 265 градусов по Цельсию? Конечно, химики и
геологи из нас никудышные, но, клянусь небом, уж спектр-то мы сумеем
расшифровать! А с лучевым ружьем ты спектра не получишь, все спектральные
линии безнадежно смазываются. И дезинтегратор для анализа применить
нельзя, после него вообще уже нечего анализировать. Потому нам и нужна эта
штука: пары, которые она создает, - роскошный материал для спектроскопа!
Теперь слушай: пока ты спал, я успел определить основные параметры.
Диаметр планеты примерно пятнадцать тысяч миль, движемся мы сейчас в
направлении экваториальной зоны, жаркого пояса - там температура должна
быть, видимо, градусов на пять выше абсолютного нуля. Гелий при этих
условиях еще газ, но все прочие элементы, какие есть во Вселенной, уже
твердеют. У планеты есть спутник, он в миллионе миль от нее, и его диаметр
около двух тысяч миль. А сейчас... что, если бы ты занялся завтраком, а я
бы пока закончил расчет торможения? Перед нами - огромная равнина, это
может облегчить посадку.
Блейк отправился в камбуз, а Пентон навел окончательный блеск на свое
творение и отложил инструменты. За то время, что Блейк пытался приготовить
еду, Пентон трижды объявлял тормозное предупреждение, и всякий раз Блейку
приходилось торопливо впихивать продукты и утварь в
контейнеры-невыливайки. Однажды ему все-таки пришлось добрых полминуты
гоняться по камбузу за яичницей со сковородкой в руках, пока наконец
внезапное ускорение корабля не швырнуло яичницу обратно. Блейк молча, со
злостью смахнул с груди ошметки желтка и выпустил на сковородку новое
яйцо.
За дверью шлюза простиралась безнадежно унылая поверхность
Трансплутона. Матовая обледенелая равнина уходила вдаль к горизонту,
затерявшемуся в гнетущем сумраке, который окутывал этот безмерно далекий,
загадочный уголок Солнечной системы. Низкое утреннее Солнце на востоке
напоминало звезду - нестерпимо слепящая точка, славшая чуть побольше
света, чем Луна на Землю. Но свет этот был унылый, совершенно
безрадостный. И холодный-холодный.
В стороне, едва заметное, лежало озеро, наполненное чистой,
голубовато отсвечивающей жидкостью. На его поверхности поблескивали
крохотные волны, поднятые слабым ледяным дыханием этого застывшего
неприкаянного мира.
Могильный холод пробрался в шлюз, и Блейка охватила судорожная дрожь.
Он передвинул рукоятку обогрева на поясе.
- Боже милосердный, ну и стужа! - воскликнул он, стуча зубами.
В его наушниках металлическим звоном отозвался раскатистый смех
Пентона:
- Выходи, дружище Блейк, тебя ждет ласковый ветерок, и теплое
солнышко, и яркие звезды!
Блейк обошел корабль, покоившийся на ровной полосе крупного
голубоватого песка, окаймленной угловатыми черными голышами. Здесь равнина
кончилась. Озеро прижалось почти к самому подножию огромного
известково-белого кряжа, который уходил вверх, в тускло освещенный
звездами сумрак. Кряж тянулся к северу и исчезал вдали, устремляясь - это
они разглядели сверху - к большой реке, притоку еще большей, которая
впадала в огромное внутреннее море.
С вершины известково-белого утеса дугой срывалась вниз струйка
жидкости, разбрызгиваясь на мельчайшие капельки в разреженной атмосфере
замерзшей планеты - атмосфере, состоящей только из гелия да паров
водорода. Струйка пролетала почти тысячу футов, прежде чем разбиться на
обломках породы у подножия утеса.
Жила темной скальной породы наискось прорезала кряж, уходя направо и
резко обрываясь там. Под ней тянулась более тонкая жилка серого камня. Под
обрывом на голубоватом песчаном берегу беспорядочно громоздились
сорвавшиеся сверху обломки скал, глянцевито чернея в свете Солнца,
удаленного почти на шесть миллиардов миль.
1 2 3 4 5 6 7 8