К счастью, яйцо было
относительно свежим и цыпленок в нем еще не зародился.
С аппетитом поглощая содержимое яйца, Кимри не упускал из вида и тела
поверженного чудовища. По мере того, как утихал голод, он начал
задумываться о случившемся. Во всем этом было много непонятного.
Несомненно, что небесный зверь был из рода, упоминаемого в писаниях,
поскольку никто в Ной Лантисе уже много поколений не помнил ничего
подобного. Более того, Кимри был убежден, что никто из живших когда-либо в
его городе не мог видеть подобного чудовища. Оно принадлежало к
доисторическим, легендарным временам, когда в невообразимо далеких странах
процветало множество городов.
Позже Кимри задумался и о самом звере. Больше всего, помимо прочего,
его изумляли две вещи. Во-первых, симметрия, которой обладало это странное
создание и которая так отличала его от всего живого. Человек, великий
умелец, вполне мог бы создать столь совершенную сферу и водрузить ее на
три ноги-опоры. Природа просто не способна была сотворить такое. Жрецы
говорили, что о форме печется человек, а природу волнует функция.
Неестественность зверя - вот что тревожило Кимри больше всего. И еще
загадка его кожи.
Кимри не сомневался, что шкура зверя была сделана из металла. Природе
металл был чужд здесь явно поработал человек. Но что это должен был быть
за могучий, всезнающий, всемогущий человек, который мог задумать и создать
такое чудовище, изрыгающее огонь и бороздящее небо? Что же это, в конце
концов, живое существо или всего лишь орудие творца? Машина?
Голова Кимри раскалывалась. Казалось, стая хлопающих крыльями бабочек
заполонила ее. Мысли трепетали и порхали, сливаясь и распадаясь. Лучше
оставить эти неразрешимые вопросы жрецам и мудрецам.
Они, наверное, смогут определить, кто создал это чудовище. А может
быть, оно действительно последнее из рода тех могучих и страшных
самозарождающихся птиц, которые когда-то растерзали города, лежавшие
далеко на востоке и западе? Может быть, оно разыскивало последний из
оставшихся городов, чтобы поживиться им, и ему, Кимри, было суждено
погубить зверя прежде, чем зверь смог погубить Ной Лантис.
Он улыбнулся. Такой подвиг заслуживал быть запечатленным на стене
главного храма. Кимри будут помнится пока существует город.
- Смилуйся, Готфред, - взмолился он, - сделай так, чтобы небесный
зверь и вправду оказался последним небесным зверем. И пусть я стану
великим героем в глазах моего народа.
Но в то же мгновенье он понял, что не следовало тревожить просьбами
Готфреда, ибо Готфред был богом-шутником, а его ужасная шутка еще не
кончилась.
Раздался страшный грохот, как будто расступились горы. Деревья
закачались, земля задрожала, нестерпимый рев пронзил воздух.
Кимри схватился за голову и тоже завыл, не в состоянии оторвать глаз
от вида небесного огня, падающего на землю подобно блистающим алмазам и
пышущего нестерпимым жаром.
Один раз он уже пережил все это, но сейчас, казалось, наступал конец
света. И даже смерть не могла избавить его от ужаса.
Теряя сознание, Кимри пытался зарыться в землю, извиваясь всем телом,
подобно полураздавленному червю.

8
Десантный катер приземлился удивительно близко от потерпевшего аварию
зонда, гораздо ближе, чем ожидал Рудлан. Вместе с Мирленой и тремя другими
членами экипажа он ждал в тесноте крошечного корабля, пока автоматические
системы замеряли уровень радиации и химический состав воздуха за бортом.
Мирлена была довольна собой. Корд Венгель слег с симптомами
загадочного заболевания, как она и предсказывала, и теперь проходил
лечение мощными дозами антибиотика, обладающего не только успокаивающим,
но и расслабляющим действием. Когда политический советник снова придет в
себя, он, несомненно, задумается над тем, почему эта странная болезнь
вывела его из строя в столь важный момент, когда он должен был занять
место руководителя десантной партии. Задумается он и над тем, почему
именно доктор Строза заменила его в составе экипажа десантного катера. Он
всегда сомневался в ее благонадежности.
Мирлена подумала, что займется этой проблемой, когда придет время.
Корд Венгель уже продемонстрировал, что представляет собой серьезную
угрозу психологической устойчивости всего экипажа. Мания преследования,
которой был одержим политический советник, действовала всем на нервы. Он
видел саботаж, ревизионизм и предательство там, где все было чисто. Его
присутствие вносило в отношения людей неуверенность и разногласия.
Она задумалась над мотивами собственного поведения. Избавившись от
Венгеля, что само по себе было довольно легко, Мирлена поставила себя в
положение судьи и исполнителя приговора. Это было не только неэтично, но и
психологически опасно. Стоило перейти тонкую грань, отделяющую несогласие
во взглядах от физического устранения, как становилось невозможным
определить, куда может завести эта дорога.
Так или иначе, она не могла больше позволить себе думать о Корде
Венгеле. Тревоге и неудовлетворенности собой было не место рядом с
восторгом, охватившим ее в момент посадки катера.
Она взглянула на своих товарищей и ощутила чувство единства с ними.
Еще на борту корабля, вращавшегося на стационарной орбите, капитан Луз
назвал экипаж посадочного катера командой гробокопателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51