Оскар КУК
ПО КУСКАМ


Уорик поставил на стол бокал с вином, закурил, оглянулся по сторонам
и, убедившись, что по-крайней мере в этом углу курительного зала никого не
было, кроме нас, наклонился ко мне и, с присущей ему резкостью, спросил:
- Что случилось с Мендингемом?
Я был поражен: поражен тем более, что в этот момент разразилась
ужасная гроза: небо прорезала молния, где-то прямо над головой ударил
гром.
Я испуганно посмотрел на Уорика. Это выражение его лица было мне
слишком знакомо: губы крепко сжаты, и уши, казалось, застыли в ожидании.
Противоречить тут бесполезно: если он забрал себе в голову узнать о судьбе
Мендингема, от него не отвязаться. Впрочем, нам все равно некуда было
девать время.
И все же...
Именно такой дикой, штормовой, "поганой", как говорят моряки, ночью я
и обнаружил Мендингема. Эта находка навеки врезалась в мою память, и
каждая новая гроза возвращает меня в ту ночь.
- Что случилось? - переспросил Уорик. - Выкладывайте, я хочу знать.
Мне срочно нужен сюжет, а идей - кот наплакал, тогда как они в нашем
писательском ремесле - хлеб насущный. Давайте, давайте... - Его жест был
красноречивее слов.
Я сделал ему знак пододвинуть стул поближе и попросил официанта
наполнить наши бокалы. Тогда и только тогда я начал свое повествование.
- Я расскажу вам, Уорик, одну из самых ужасных историй, которые
когда-либо были известны миру.
Он даже потер руки от удовлетворения.
- Настолько ужасную, - продолжал я, - что смысла нет брать с вас
обещание никогда ею не воспользоваться. Уверен: вам не захочется сделать
из нее рассказ. Вы помните Грегори?
- Да, одно время часто я его видел. Потом он куда-то исчез. У него
была удивительно красивая, прямо-таки роскошная жена.
- Совершенно верно. Она-то и стала причиной всей этой загадочной
истории.
Уорик засмеялся.
- Значит все-таки загадка была. Я так и предполагал!
- Да, но не такая, как вы думаете. Вы уехали за границу задолго до их
бракоразводного процесса.
- Шерше ля фам! Я всегда считал Грегори слишком беспечным и
хладнокровным, чтобы держать у себя под боком такую красотку. Он прямо
напрашивался на неприятности.
- Возможно. Но, в конце концов, Мендингем был его лучшим другом.
- К тому же красавчик, с манерами и большой дамский угодник.
- Все это так, но это не оправдание. Мендингем был и моим другом
тоже, но в данном случае его вина налицо. Просто некоторые вещи делать
нельзя.
- Например?
- Например, заниматься любовью и сбегать с женой твоего лучшего
друга, даже если она несчастлива со своим мужем.
Уорик присвистнул.
- Так вот что стало причиной всей этой истории? - скорее подтвердил,
нежели спросил он.
Я кивнул, и он продолжил:
- Меня удивляет не столько это, как то, какого черта Мойра вышла
замуж за Грегори? Он всегда казался мне странным типом: не человек, а
какая-то медицинская энциклопедия, но при этом был самым холодным и
расчетливым из всех, кого я знал, а уж я перевидал немало народу. Вы
когда-нибудь наблюдали за ним в операционной?
Я вздрогнул. Он задал мне этот вопрос с присущей ему неожиданностью.
Я даже подумал, не знает ли он больше, чем хочет показать, и одновременно
перед моими глазами с удвоенной четкостью предстала та ужасная финальная
сцена, когда... но я забегаю вперед.
Я отхлебнул виски с содовой. Уорик заметил мое возбуждение и
улыбнулся.
- Не волнуйтесь, - сказал он. - Рассказывайте, как хотите. С этого
момента я постараюсь вас не перебивать, но ради Бога, пусть в вашей
истории будут напряжение и темп, а пока в ней огня немногим больше, чем в
поэзии Теннисона.
Боже упаси меня спорить с этими горе-журналистами - некогда людьми
почтенной профессии, - пробавляющимися сегодня торговлей сенсационными
товаром, и поэтому я промолчал.
Признаться, мне и самому хотелось сбросить с души этот камень, эту
зловещую тайну, которую до сей поры хранил в одиночестве: странно, но
слухи о ней почему-то не проникли в печать. Устроившись поуютнее в кресле,
насколько то позволяли жутковатые воспоминания и бушующая гроза, я начал:
- Грегори наметил экспедицию, в самое сердце голландского Борнео,
одного из тех немногих мест на земном шаре, которые действительно все еще
можно считать белыми пятнами. Ему очень хотелось найти одно первобытное
племя туземцев: говорили, что они живут на деревьях, даже, якобы, имеют
хвосты не меньше десяти сантиметров длиной и до сих пор занимаются
людоедством. Он собирался поехать один, то есть без Мойры. Такое
путешествие было не для нее.
- Вот и шанс для Мендингема, - цинично улыбнулся Уорик.
Я не обратил внимание на его реплику.
- Грегори отсутствовал чуть больше года. Возвращаясь в Англию, он за
два дня послал Мойре телеграмму, чтобы она встретила его в Ливерпуле.
Когда пароход причалил, ее на пристани не было. Приехав в Лондон, он
прямиком отправился к себе на Харли-стрит. Дом был закрыт, внутри - ни
признака жизни. Он открыл дверь своим ключом. Большая часть мебели
исчезла: только его спальня, кабинет и курительная комната выглядели
по-старому. В остальном, дом был совершенно пуст, и кругом - толстый слой
пыли. В ту ночь он спал в клубе, а на следующий день рано утром заехал к
агентам домовладельца. Там ничего не знали, сообщили лишь, что квартирная
плата регулярно вносилась чеком из банка.
1 2 3 4