Кубанский Г
Гринька - Красный мститель
Г. Кубанский
Гринька - Красный мститель
НЕОБЫЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО
Базарный день подходил к концу. Длинные ряды мажар1 с отпряженными конями сильно поредели. Немного оставалось на них лоснящихся арбузов, душистых узорчатых дынь и помидоров. Редкие покупатели неторопливо бродили по затихающему привозу. Опустевшая улица, по которой далеко - к самому взморью - тянулся привоз, стала широкой и бесконечно длинной. Ослепительно белели под августовским солнцем саманные хаты. Стремительный степной ветерок, словно обрадовавшись простору, стлался низко, по самой земле, сметая пыль и соломинки под колеса мажар и к дощатым заборам. А то вдруг высоко взмахнет он густой пыльной завесой и бросит ее наземь, разобьет на маленькие, бойко вертящиеся вихорьки. А сам помчится дальше, погонит по широкой улице пыльные волны. Все больше мажар оставалось на попечении мальчишек. Гордо восседали казачата на солнцепеке. В черных бешметах, туго перехваченных узкими сыромятными поясками с серебряным набором, в смушковых кубанках, надвинутых на самые брови, они грозно поглядывали на прохожих. Жизнь базара перешла с привоза в торговые ряды. Там станичники шли густой толпой. Отцы семей - важные бородатые казаки - спешили в хозяйственные и кожевенные лавки. Женщины постарше заполнили мануфактурный ряд. Молодые шумно толпились возле галантерейных лотков. Свисавшие с навесов разноцветные ленты, кружева и горящие на солнце мониста привлекали девчат, хотя на любой из них было столько бус, что с каждым ее шагом слышалось тяжелое, густое бряканье. Галантерейный ряд растянулся почти по всему базару. Последние лотки его стояли у переезда через полотно железной дороги. Дальше уже шли добротно сколоченные будки кожевников. На переезде, у черно-белого полосатого шлагбаума, сидел на столбике чумазый оборванный мальчишка. Не успел Роман Петрович поравняться со шлагбаумом, как беспризорник соскочил со столбика и окликнул его: - Дяденька! Роман Петрович откинул полу рабочего фартука и сунул руку в карман за кошельком. - Не надо мне денег, - остановил его мальчишка. - Отойдем в сторону. Дело есть. Роман Петрович присмотрелся к пареньку. Лицо его было в копоти и лоснилось, запыленные космы жестко торчали во все стороны из-под большой фуражки, вылинявшей, без козырька, с четким следом ополченческого креста. Быть может, поэтому влажный, яркий рот мальчугана и серые чистые глаза казались чужими на его чумазом лице. - Дело? - переспросил Роман Петрович. - Какое же у тебя ко мне дело? - Пойдем! - шепнул мальчуган и показал глазами в сторону. - Потолкуем. - Пойдем... Они свернули с переезда на железнодорожную насыпь, поросшую иссохшей, жесткой травой. Мальчуган остановился. Внимательно осмотрел он фартук Романа Петровича и спросил: - Ты, дядь, рабочий? - Рабочий. Паренек еще раз взглянул на фартук, испещренный разноцветными пятнами: - Маляр? - А ты что, - усмехнулся Роман Петрович, - собрался собственный дом красить? Мальчишка не смутился. Все так же деловито огляделся он по сторонам. Поблизости никого не было. - Скажи... - Он придвинулся к Роману Петровичу почти вплотную и дрогнувшим голосом спросил: - Скажи, где теперь большевики? Роман Петрович опешил. Если бы оборвыш действительно сказал, что ему требуется выкрасить собственный дом, то он, пожалуй, удивил бы его не больше, чем вопросом о большевиках. - Зачем они тебе? - спросил Роман Петрович, стараясь выиграть время и обдумать, как держать себя. Паренек понял, что собеседник его уклоняется от ответа. - Ты, дядь, не бойся меня, - быстро зашептал он. - Не бойся. Я парень хороший. Свой парень! - И он стукнул себя в оголенную загорелую грудь грязным кулаком. Услышав, что бояться нечего, Роман Петрович чуть не засмеялся. Ростом мальчишка был ему немного выше пояса. В дыры серых обтрепанных брюк проглядывало смуглое тело. Рваный офицерский френч с большими накладными карманами и наполовину подрезанными рукавами свисал до колен. Роман Петрович сдержал себя, не засмеялся. - Большевики, малец, далеко сейчас, - ответил он серьезно. - Где-то за Ростовом. - Насчет Ростова любой знает, - махнул рукой мальчуган. - Ты мне про здешних скажи. Где они? - Про здешних? - переспросил Роман Петрович. Настойчивость оборванца уже не нравилась ему. - Ничего, малец, не могу тебе сказать. Я даже не слышал, есть ли в городе большевики. - Ты не слышал, зато я... - Беспризорник оборвал фразу и выжидающе посматривал на собеседника. - Слышал, что ли? - Слышал. - Где? - В Общественном собрании. - Ты? - Роман Петрович осмотрел собеседника от босых, почти черных ног до громадной измятой фуражки. - В Общественном собрании? - Я! - гордо ответил мальчуган. - Сижу и слушаю, как там беляки разговаривают. - Где ж ты сидел там? - не выдержал Роман Петрович. - А на заборе. В аккурат против балкона. Беляки курили, а я слушаю... Один говорит: "Теперь здешним большевикам крышка". А другой отвечает: "Генерал Тугаевский не зря приехал сюда. Он еще себя покажет!" А потом как пошли чесать языками! Я такое узнал! - Он зорко взглянул на собеседника, проверяя, какое впечатление произвели его слова. - А потом ихний хор пел. Я этому хору такого рака печеного приготовил! Всю ночь думал. Такое придумал! - Что же ты придумал такое? - спросил Роман Петрович с самым безразличным видом, хотя, услышав о генерале Тугаевском, он насторожился. Мало ли что мог услышать бойкий беспризорный мальчишка, с утра до ночи бегающий по городу паренек заметил, что собеседник заинтересовался его рассказом, и плутовато подмигнул ему: - Интересно? - Расскажи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28