Служить и заниматься преподаванием ссыльным строго запрещалось.
Политическим оставалось одно: итти в землекопы, каменщики или плотники. А в иных местах глухой Сибири политическим ссыльным подчас приходилось просто итти в батраки, чтобы только не умереть от голода.
Политические измышляли всяческие способы, чтобы хоть что-нибудь заработать. Братья Спруде в Уржуме стали заниматься огородничеством. Это были первые огородники, которые вырастили здесь парниковые огурцы и помидоры. Вся коммуна питалась овощами из своего огорода да еще продавала их на сторону.
Рабочий Зоткин ходил на Уржумку ловить рыбу, и это тоже было подспорьем. Мавромати давал уроки, готовил ребят в реальное училище и гимназию. По закону это не полагалось, но в городе образованных людей было не так-то много, и полицейские власти смотрели на это сквозь пальцы.
Политические жили одной большой крепкой семьей - даже в ссылке они не теряли связи с товарищами, которые оставались на воле. Эту связь поддерживали перепиской. Письма передавали через надежного человека, чтобы миновать полицейский контроль.
В каждом городе и даже в деревне находились люди - рабочие, учителя, студенты, - которые, не боясь попасть под гласный или негласный надзор полиции, помогали ссыльным чем и как могли.
Через поля, леса и болота переносили они письма, брошюрки и нелегальные газеты, спрятанные в сапоги, под рубашку или зашитые в подкладку пиджака. Политические и в ссылке продолжали свое дело. На дальних окраинах они вели революционную работу. А недовольных царем и жандармами находилось немало повсюду, даже в самых глухих и дальних углах.
Царь и его жандармы просчитались. С каждым годом высылали они из столиц и других городов "неблагонадежных", но от этого в городах число революционеров не уменьшалось, а увеличивалось, да и на окраинах их становилось всё больше и больше. Ссыльные привозили с собой в медвежьи углы свои книги, свои мысли, свои песни.
Глава XXXII
ДОМИК ПОД ГОРОЙ
Сколько раз Сергей, еще совсем маленьким, пробегал мимо старого домика на Полстоваловской, стараясь каждый раз заглянуть в окошко и подсмотреть, как живут эти странные, не похожие на уржумцев люди!
А теперь он поднимается к ним на крыльцо, как гость.
Из открытого окна было слышно, как кто-то играл на скрипке.
Сергей и Саня постучались.
- Открыто, - послышался чей-то голос. - Входите!
Они толкнули дверь, прошли через маленькие сени и очутились в комнате, где за столом, покрытым суровой скатертью, у самовара сидело трое человек. Четвертый стоял, повернувшись лицом к окну, и, слегка раскачиваясь, играл на скрипке.
- Это и есть Мавромати, - шепнул Саня, кивнув головой на скрипача, и тотчас же громко сказал: - Добрый вечер, Дмитрий Спиридонович! Я к вам с товарищем зашел.
Мавромати, не отрывая подбородка от скрипки, улыбнулся ему и ответил:
- А, Саня! Ну садись, я сейчас доиграю.
Со стула поднялся высокий широкоплечий человек с белокурыми кудрявыми волосами.
- Будем знакомы. Франц Спруде, - представился он и крепко пожал мальчикам руки.
- Христофор Спруде, - сказал другой человек, тоже светловолосый, но с бородкой. Это был старший брат Франца.
Молодая стриженая женщина, панна Мария, налила гостям по стакану чая и подвинула к ним тарелку с баранками. "Бедно живут", - подумал Сергей, оглядевшись по сторонам.
В комнате не было никакой мебели, кроме трех узких железных кроватей вдоль стен. На самодельных деревянных полках лежало много книг. В простенке висел портрет Пушкина, нарисованный тушью.
- Что это ты, Дмитрий, сегодня играл? - спросила женщина, когда Мавромати опустил скрипку.
- Поэму Фибиха.
- А я думал, - опять упражнение, - засмеялся старший Спруде, показывая крупные белые зубы.
- Если бы гаммы, я бы давно убежал, - отозвался Спруде младший.
Не обращая внимания на их шутки, Мавромати присел к столу и, отхлебывая чай, спросил Саню:
- Как успехи? По тригонометрии подогнал?
- Чего теперь подгонять? - сказал Саня. - Я уже реальное окончил.
- Ну, поздравляю. А товарищ твой где учится?
- В Казани, в низшем техническом училище, - ответил Сергей.
- В Казани?
Тут разговор оживился. Ссыльные стали расспрашивать Сергея про училище, про город, про казанские новости.
Скоро вернулся с рыбной ловли рабочий Зоткин. Он принес и поставил перед панной Марией ведро, в котором трепыхалась рыба. Сергей и Саня заглянули в ведро: там была и крупная рыба, и много всякой мелочи. Больше всего места занимала щука, свернувшаяся в ведре кольцом.
- Завтра у нас будет рыбная уха, - весело сказал Франц Спруде и потер руки.
- Уха не бывает из телят, - поправил его Христофор Спруде, - она всегда рыбная. Пора выучить русский язык.
Все засмеялись, а громче всех - Франц Спруде.
"Хороший народ, веселый", - подумал Сергей.
Он уже чувствовал себя здесь как дома. Ему хотелось разговаривать, шутить, и было интересно слушать других. Саня смотрел на него с удивлением и молча пил чай.
"Ишь ты, какой разговорчивый стал!" - думал он.
Ушли Сергей и Саня от крамольников поздно.
- Заходите к нам часто, - приглашал их Франц Спруде.
- Забегайте, забегайте, ребятки, - ласково сказал Зоткин.
Возвращаясь от ссыльных, Сергей всю дорогу насвистывал что-то веселое, а рядом с ним вышагивал хмурый, чем-то недовольный Саня.
Дома они быстро поужинали и пошли спать в амбар, где Саня всегда жил летом, приезжая на каникулы. Там стояла деревянная широкая кровать, маленький стол и табуретка. А в углу амбара были свалены в кучу безногие стулья, прогоревшие чугуны, разбитое корыто и прочий непригодный к делу домашний скарб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58