В таких случаях разум уже существует.
КРИШНАМУРТИ: Какая роль во всем этом принадлежит знанию?
С.: Цветок или собака не обладают знанием и поэтому живут той жизнью, какая им дана. Нам же знание необходимо; человека во многом характеризует то, как он умеет его использовать.
КРИШНАМУРТИ: То есть вы хотите сказать, что очень важно, как человек использует знание.
С.: Нет, это не так.
КРИШНАМУРТИ: Почему?
С. (1): Знание не имеет большого значения в реальной жизни.
С. (2): Правильный образ жизни вообще не зависит от каких-либо знаний.
С. (3): Но сама по себе жизнь зависит от знания.
С. (4): О каком знании мы говорим?
КРИШНАМУРТИ: Давайте выясним, какое знание имеется в виду.
С.: Мы говорим об академических научных знаниях; они являются частью нас самих. В настоящий момент мы используем их, если хотите, для интуитивного проникновения в суть проблемы.
КРИШНАМУРТИ: Давайте назовем такое знание академическим; это одно. Знание того, как жить, используя академические знания — это другое. Или знание представляет собой единое целое? И где во всем этом свобода, непосредственность? Существует академическое знание; если я познаю себя и использую это знание о себе, в этом нет никакой свободы. Не знаю, удается ли мне донести до вас то, что я хочу сказать?
С.: Вы говорите, что человеку необходимо академическое знание, чтобы познавать себя?
КРИШНАМУРТИ: Нет. Должен ли я учиться в университете, чтобы познавать себя?
С.: Но ведь учеба в университете нисколько не мешает вам этим заниматься.
КРИШНАМУРТИ: Таким образом, существует самопознание и академическое знание, которое всегда является прошлым; мы что-то добавляем к этому прошлому, что-то отнимаем, — в общем, пытаемся что-то создать. Если я говорю: «Я знаю себя», это не знание, которое я приобрел с помощью наблюдения за собой. Оно не дает мне свободу — я по-прежнему пойман в ловушку этим знанием о самом себе.
С.: Другими словами, идеей, которая у меня есть о самом себе.
КРИШНАМУРТИ: Совершенно верно, сэр.
С.: То есть проблема заключается в использовании научных знаний и их применении в самопознании.
КРИШНАМУРТИ: Нет. Представьте себе человека, который никогда не учился в университете. Он может познавать себя через свои взаимоотношения с любым другим человеком.
С.: Но рассчитывает ли он на это знание, способен ли он его сохранить?
КРИШНАМУРТИ: Как только он запоминает его в памяти, это становится помехой, а значит, этот человек не может быть свободным. Я ясно выражаюсь?
С.: Вы имеете в виду, что самопознание можно понимать двояко? С одной стороны, это сбор незначительных фактов о самом себе, их запоминание и воспроизведение: «Я делаю это и это». С другой стороны, это очень глубокое восприятие всего этого процесса целиком, когда вы неожиданно видите его целостность, и все на этом забывается.
КРИШНАМУРТИ: И здесь нет ничего общего с накоплением знаний о себе.
С.: Вы хотите сказать, что мы начинаем видеть с такой силой, что все собранные вместе отдельные кусочки знаний исчезают, потому что мы уже видели их.
КРИШНАМУРТИ: Мы видим всего себя целиком...
С.: ...а значит, обретаем свободу.
КРИШНАМУРТИ: Совершенно верно. Это свобода. Если я познаю себя и говорю: «Я не должен делать это, но я должен делать то», — вы знаете, какими пустыми мелочами мы бываем озабочены, — то такое знание полностью изуродует меня: я ничего не осмеливаюсь сделать свободно, непринужденно. Я думаю, сейчас мы начинаем понимать, что существуют различные виды знания. Тогда что мы пытаемся пробудить в ученике? Мы даем ему не только «книжные» знания, это ясно. Но что еще мы даем ему? Мы стараемся помочь ученику шаг за шагом познавать себя? Накапливать знания о себе через отдельные, даже незначительные действия? Или мы стараемся помочь ему проникнуть в самую суть своего единого целого? Я думаю, что это важно. Как он сможет полностью проникнуть в себя так, чтобы все эти мелкие фрагменты встали на свои места? Как ему вести себя, как поддерживать хорошие отношения с другими людьми, чтобы все встало на место? И как мне донести до ученика эту мысль, как мне помочь ему в достижении этого?
С.: Если человек указывает на какое-либо действие, на какой-либо процесс в настоящем времени, мне кажется, что он сам должен быть вовлечен в этот процесс; человек должен активно исследовать это в себе, иначе все станет просто еще одним фактом, который прибавляется к остальным.
КРИШНАМУРТИ: Или еще одной серией идей; это мне понятно. Послушайте: я стараюсь научить ребенка математике и, кроме того, говорю ему, что он должен рано вставать, вовремя ложиться спать, аккуратно есть, умываться и так далее. И в то же время я хочу помочь ему обрести понимание сути вещей, которое позволит ему с легкостью, без напряжения вставать в положенное время и делать все остальное, что требуется в этой школе. Итак, я занимаюсь тремя вещами: преподаю учебные дисциплины, напоминаю ученику, что ему следует делать, и в то же время говорю: «Послушай, если ты проникнешь в суть этого, все встанет на свое место». Я поддерживаю гармоничное сосуществование этих трех направлений. Как мне донести до ученика смысл этого? Как мне помочь ему?
С.: Он должен увидеть, где эти все направления совпадают.
КРИШНАМУРТИ: Нет. Вы вновь стараетесь приспособить его к этой модели. И тогда он скажет: «Хорошо, я приспособлюсь к ней».
Прежде всего, давайте еще раз рассмотрим суть проблемы. Преподавание учебных предметов — это первое направление. Второе состоит из особенностей повседневной жизни и фраз типа: «Вставай, этого делать нельзя, того делать нельзя», — чем вам тоже приходилось заниматься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83