КРИШНАМУРТИ: Но перед этим вы действительно несобраны.
С.: Но почему?
КРИШНАМУРТИ: Потому что вы всегда находитесь в этом состоянии. Вы что, постоянно собраны? Что происходит, когда вы просыпаетесь утром? Вы торопитесь, принимаете ванну, приводите себя в порядок и так далее. «Ради бога, у меня осталось еще десять минут», — и так вы носитесь целый день.
С.: Нет.
КРИШНАМУРТИ: Нет? Но вы все разные. (Смех) Мы азиаты, мы встаем рано, но делаем это более медленно. Но некоторые из вас вскакивают, тут же начинают бегать, и это продолжается целый день, не правда ли? Нет?
Это действительно так. Вы целый день бегаете с урока на урок, на обед, играете, вы все время двигаетесь. И у вас нет времени на то, чтобы осознать себя, побыть в покое, понаблюдать за собой, посмотреть на деревья, на птиц, послушать их пение — у вас нет на это даже секунды. Разве вам не нужен покой? Покой не означает, что вы поднимаете бумажку с пола и смотрите на нее — я говорю об абсолютном покое. Разве вы не находите, что это необходимо? Является ли в этом случае покой привычкой?
С.: Нет.
КРИШНАМУРТИ: Нет, вы не осознаете своего постоянного возбуждения, с которым вы проживаете день; следовательно, когда вы осознаете, что все время движетесь, волнуетесь, разговариваете, читаете, побудьте по утрам все вместе в состоянии покоя. Вы знаете, что происходит, если вы действительно спокойны?
С.: Почему вместе? Я хочу сказать, что покой можно обрести и одному.
КРИШНАМУРТИ: Да, конечно. Я не говорю, что нельзя обрести покой в одиночестве, но когда вы спокойны все вместе, это порождает общее действие. Вы согласны? Разве вы этого не заметили? И тогда, если бы кто-нибудь попросил вас пойти и поработать на кухне, вы бы пошли.
С.: Но за стенами Броквуда мы не можем каждое утро собираться вместе, одной группой или сидеть в покое.
КРИШНАМУРТИ: Я сказал: быть вместе и быть в покое; тогда, если вы читаете что-то, я слушаю, если вы говорите что-то, я слушаю, делая это из состояния покоя, а не из возбуждения. Вы следите? Я слушаю из состояния покоя. И тогда я действительно слушаю, я познаю искусство слушать из состояния покоя. Ради этого я бы пришел на встречу.
Как-то раз я приезжал в один монастырь и остановился там на неделю. Монастырем руководили мои друзья из Калифорнии. Согласно распорядку дня вы должны были вставать в шесть часов, принимать ванну и все прочее. С шести тридцати до семи тридцати все сидели в затемненной комнате, в ней было действительно темно; человек, которому это было поручено, читал отрывок из Брата Лаврентия, из книги «Облако неизвестного» или какой-нибудь другой философской или духовной книги — он читал на протяжении двух или трех минут. Затем все сидели в течение целого часа. Это был небольшой амфитеатр, — вы знаете, что такое амфитеатр: ряды спускающихся вниз ступеней, и каждый человек сидел на одной из ступеней, поставив ноги на следующую. Так все на протяжении часа сидели в полной темноте и медитировали. Таково было требование.
Затем, с 7.30 до 8.00 все вместе готовили завтрак, а с 8.30 до 8.45 мыли посуду и расходились по своим комнатам, чтобы убрать в них, застелить постель и так далее. В 10.30 кто-нибудь устраивал беседу на какую-либо тему, например, из области естественных наук, философии, биологии или антропологии. С 11.30 до 12.30 вновь часовая медитация в той темной комнате. Затем обед. После обеда никто не говорил друг другу ни слова, а с 17.30 люди отправлялись на прогулку или делали что-нибудь в саду, или уходили в свои комнаты, но не разговаривали. С 18.30 до 19.30 медитация в темной комнате и ужин, затем мытье посуды. После того как заканчивался обед и до следующего утра после медитации никто никогда не разговаривал. Теперь, если вы следили за моим рассказом, мы можем сказать, что подобный распорядок мог бы сформировать привычку, не правда ли, потому что это был обычай, что-то, что нужно было выполнять? Но, к счастью или к несчастью, этот монастырь закрылся.
Если бы я учился или работал здесь учителем, я бы ходил на утреннюю встречу из-за желания несколько минут или полчаса посидеть в покое, не только посмотреть или послушать, что говорят или читают другие люди, но также взглянуть на самого себя. Я хочу понять, к какому виду животных я отношусь, что я за человек, почему я делаю это и почему я делаю то, почему я думаю так, почему во мне возникают желания, — я хочу познать себя. Ибо, когда я знаю себя, во мне возникает великая ясность и я способен мыслить очень ясно, очень просто и непосредственно. Именно этим я бы и занимался на утренних встречах: читал, слушал, а также сидел в покое, старался увидеть, что я собой представляю, увидеть красоту или уродство самого себя, просто увидеть, понаблюдать. И когда встреча заканчивалась, я бы уходил с нее с восторгом в глазах, потому что я что-то понял.
Глава 7.

О состоянии покоя и безмолвном уме.
(5 октября 1971)
С.: Не могли бы мы поговорить о чувствительности и внимании по отношению к другим людям.
КРИШНАМУРТИ: Человек всегда стремится к чему-то святому, праведному. Если вы просто добры, чувствительны, вежливы, нежны, заботливы, внимательны к другим, этого недостаточно, в этом нет глубины и жизненной энергии. Пока в вашей жизни не появится что-то действительно святое, что-то обладающее глубиной и удивительной красотой, что-то являющееся источником всего остального, она останется весьма поверхностной. Может быть, вы будете счастливы в браке, у вас будут дети, хороший дом, деньги, вы можете обладать умом, какими-нибудь способностями и стать знаменитым, но без этого аромата святости все в вашей жизни будет подобно призраку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83