Позавидовал Пильцу? Захотелось тоже побаловаться с молодой девчонкой?
— Ему все завидовали, — ныл гость. — Да, признаюсь, я был болезненно похотливым, вот только ничего подобного никогда бы не совершил…
— Дан говорит, что вы совсем не общались. Тогда у кого же ты был в Гейдельберге?
— Господи… я тут был один раз дома… я был в отеле, все включено, пять дней…
— Так вы знали больше, чем сообщили мне в Базеле! — вскричал Тойер. — Пильц вам больше рассказал!
— По его словам, он начал поиски Сары. Девушка, которая помогала ему в этом, была убита. Убийцы начали охотиться и за ним… Так он считал…
— Почему вы умолчали об этом?
— Чтобы избежать того, что происходит сейчас…
— А что происходит? — коварно поинтересовался Зенф.
— То, что вы взяли меня в тиски. Ясно, в плане секса у меня не все нормально, а тут это надругательство, Конрад ведь мне подробно… вот я и подумал, чтовы все это сопоставите… то есть… Кроме того, Роня вовсе не мой тип, даже лоб не такой…
Тойер поднял в воздух съежившегося гостя:
— Так ты знал ее? Знал?
— А кого подозревал Пильц? — успел спросить Штерн.
— На какой вопрос прикажете мне отвечать? Я должен принять лекарство… я…
— Ясно, хочешь словить кайф, — засмеялся Хафнер не без понимания. — Но всему свое время. Так ты знал ее?
Туффенцамер опустил глаза:
— Я виделся с ней. Эта Роня изображала из себя детектива, беседовала с разными людьми, которые в те времена что-то значили. Нашла и меня, из-за моей идиотской фамилии… Она позвонила мне, и мы встретились. Тридцатого, об этом никто не знал, даже Пильц. Ее отец, Дан, тоже… Мои лекарства…
— Теперь мой вопрос, — проговорил Штерн с необычным упорством.
Тойер рассердился. Ему хотелось, не теряя времени, покруче выжать этого слабака.
— Ах, сущий бред. Он считал, что, может, пастор…
— Что еще за паста? — переспросил Хафнер, борясь с немилосердным приступом кашля.
— Нет, пастор… Сначала Пильц решил, что пастор к этому причастен, однако тот слишком стар. Кроме того, Конрад сказал, что тип, позвонивший ему, говорил совсем другим голосом. Кажется, они тогда встречались однажды — Пильц-Шустер и господин Денцлингер…
Тойер яростно замахал рукой; можно было подумать, что он разгонял хафнеровский дым, мешавший ему, но на самом деле это были клочки мыслей, рвавшихся наружу. Мыслей, мешавших ему сейчас, когда он уже подцепил на крючок эту свинью…
— Все замечательно согласуется! — произнес он вслух. — Вам не могло не нравиться, что вам доверилась юная девчонка. Потом вы нагнали на Пильца такого страха, что он ушел из жизни — почти самостоятельно. А вы опять-таки вышли сухим из воды.
Туффенцамер в отчаянии потряс головой:
— Я даже не знаю точно, когда была убита Роня, — возможно, у меня найдется алиби.
— В ночь с первого на второе января, — холодно проговорил Лейдиг.
Туффенцамер молчал.
— Что, нет алиби? — насмешливо спросил Тойер.
Упавший духом швейцарец устало взглянул на него:
— Нет, есть. Леди Мирка. Транссексуалка бандерша из России, специализируется на садомазохизме, живет в Виблингене. Я просидел в клетке. Всю ночь.
Тойер тяжело рухнул в кресло.
— Давайте я проверю, — с радостной готовностью предложил Зенф. — Мне давно хотелось ознакомиться с графиком работы такой вот бандерши. Хафнер, у тебя есть время? Присоединяйся!
— Я пил, — последовал добродушный ответ. — Целый день…
— Действуй, Зенф, действуй, — простонал Тойер. — И захвати нашего гостя с собой в контору, может, он окажет нам любезность и припомнит еще что-нибудь… — Ему захотелось напиться. Неужели он станет таким, как Хафнер? Возможно ли такое вообще? Вдруг Хафнер уже умер и остается в группе лишь из упрямства? Кого сам он, Тойер, недавно видел раздвоившимся? Ах да, Озгюра… Вот так — видишь человека в двух экземплярах, а потом все исчезает… Мысль эта торпедой пронзила мозг. Старший гаупткомиссар поднялся с остекленелым взором с кресла и сказал: — Ой! — Пауза. — Ох, знаете что, господин Туффенцамер? Запру-ка я вас ненадолго в моей ванной… Вы вполне можете пить воду из-под крана, если приспичит.
— Хотя это нежелательно, — предостерег Хафнер.
Изолировав визжавшего старика, Тойер махнул рукой, приглашая всех подойти.
— Теперь я понимаю, как мы можем объяснить противоречие. Я даже уверен в этом… Ведь мы много раз задавали себе вопрос, по крайней мере я себе задавал: почему преступник действовал то ловко и расчетливо, то глупо. Если их двое, тогда все встанет на место. Нужно лишь подержать под арестом Туффенцамера. Да еще проверить его алиби.
— Но ведь тогда более ловкий останется на свободе, — напомнил Штерн.
Бабетта чистила на ночь зубы и напевала мелодию из «Титаника». Ильдирим поспешно и без удовольствия выкурила на террасе сигарету, после чего решила наметить на бумаге план следующих дней и прикинуть при этом расходы. Она познавала сейчас не только свою приемную дочь, но и себя. Почему? Вероятно, причина крылась в очаровании острова. Прекрасно.
В гостиную вошла Бабетта в красной ночной рубашке. Ногти на ее ногах были накрашены ярко-зеленым лаком и резали глаз.
— С каких пор ты так делаешь? — спросила Ильдирим.
— Месяца два, — Бабетта смачно чмокнула ее в щеку и забралась на лестницу. — В знак того, что я любящая дочь, сейчас я лягу в постель и представлю себе сексуального…
— Я даже слышать не желаю…
— Хи-хи… я все равно устала…
Мобильник залился песней «К Элизе». Ильдирим обрадовалась. В душе она готовилась к тому, что могучий жених Иоганнес Тойер вообще ей не позвонит. Но это оказался не он.
— Это Вернц, вы знаете, обер-прокурор…
— Я в отпуске, господин доктор!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68