— Нет, перестал.
— Думаю, он решил обойти бунгало, ступайте теперь в коридор…
Он взглянул вправо. Через кусты он проберется к задней стене домика и там ударит по огромному окну…
Ильдирим потащила за собой Бабетту, опрокинула стул.
…но он все еще выжидал, что-то происходило внутри. Они хотят выйти наружу?
— Упал стул…
— Он не слышал, — сказал Тойер, ведь он обходит бунгало кругом. Будем надеяться…
Тойер взглянул на своих ребят, на всех сразу; его комната больше не принадлежала ему, он словно затерялся в кулисах.
Он бросился изо всех сил на дверь. Ильдирим, навалившаяся на нее спиной, вскрикнула: замок не выдержал. Неужели в образовавшуюся щель просунулась рука? Визжащая, но полная решимости Бабетта уперлась в филенку ладонями справа и слева от дрожащих бедер Ильдирим, выталкивая непрошеного гостя. Шла безмолвная, упорная борьба за жизнь, мобильный телефон упал на пол.
У Тойера едва не остановилось сердце, он увидел лицо Бабетты, белое как мел, полуоткрытый рот…
Внезапно давление прекратилось.
— Он чуть не вошел, косяк треснул!
Тойер услышал в ее голосе смертельный страх и, как ни парадоксально, успокоился.
— Он сообразил, что вы всего лишь вдвоем. Ему был нужен я.
— Теперь я слышу, как шаги удаляются, он обходит вокруг домика…
— Переждите пару секунд, пока он не подойдет к двери террасы, а потом бегите.
— Да, так мы и сделаем, раз, два, три, четыре, пять…
— Бегите!
Тойер услышал, как они побежали: она отняла телефон от уха. Все плыло у него перед глазами. Хафнер в отчаянии стоял у окна и глядел на уличные огни, Лейдиг свернулся на софе, будто эмбрион, Штерн стоял на коленях, глядел в пол и тер руки, словно хотел добыть огонь с помощью невидимой палочки.
Сначала Ильдирим решила, что у нее в ухе появился шум новой тональности, но это бился о мачты такелаж на пришвартованных лодках.
— Теперь мы внизу, возле гавани…
Где же люди, которым принадлежат лодки? Где вообще тут люди?
— Вы никого не видите?
— Никого, черт побери. Мы единственные постояльцы в отеле, это музейный городок. Здесь не живут, только торгуют в лавках, насколько я могу понять. Как холодно, Тойер…
Комиссар услышал всхлипывание, вероятно, это Бабетта.
— Подходит твой ключ еще к чему-нибудь? Скажем, к двери администрации? Есть там холл? Телефонная будка? Сауна?
Тойер видел остров сверху, с большой высоты, парил над ним, облако загораживало ему обзор, иначе он разглядел бы крошечное укрытие для обеих, высмотрел бы его прямо с высоты, не важно, пусть даже маленькое… Он оторвался от земли, на него не действовала гравитация, его несло в космос… Что это, сон?
— Я вижу бассейн, да, верно, про него написано в проспекте, он открывается ключом от бунгало. Но для этого нам надо вернуться назад.
— Опиши мне территорию… без деталей, скажи, что можно было бы увидеть сверху!
— Домики, как гаражи, в два ряда, подход к ним от гавани, а также сверху, если у отеля свернуть вправо. Метров на пятьдесят тянется вверх дорога. За главным корпусом находится бассейн, перед ним маленькая площадка с горкой и прочими аттракционами, потом живая изгородь с одним проходом, дальше домики.
Облако исчезло. Он летел совсем низко. Разумеется, вот куда им нужно. Тойер заметил, что он давно разговаривает с закрытыми глазами, и теперь их открыл.
— Я не думаю, что он вернется вновь, но, вероятно, он спустится к гавани, чтобы оказаться подальше от города. А вы обе бегите наверх, по дороге. Затем сверните к отелю и запритесь в бассейне…
— Там стеклянная стена, он ярко освещен.
— Там наверняка есть кабинки для переодевания или типа того, не знаю уж. Он не предполагал, что вы можете туда зайти. У него-то явно нет ключа…
Они бросились бежать.
Ильдирим попала ключом в замок со второй попытки. Обезумев от страха, они пронеслись мимо освещенного бассейна, свернули направо, дверь была открыта, вбежали в нее и закрылись.
Тойер дрожал, лицо его позеленело. Хафнер, с его нюхом, отыскал шнапс Фабри и налил шефу рюмку, а себе две.
— Пять часов, — сказал Лейдиг, — в семь он уберется. Ну как, заводим на него дело?
Второй контакт с датской полицией тоже оказался непростым. Когда их наконец соединили с коллегой, даже понимавшим по-немецки, прошел час.
— Паром мы можем проконтролировать, но если преступник хитер, то он мог просто взять в аренду лодку где-нибудь на севере Германии. Граница теперь почти не охраняется. Или он прибыл на машине?
— Этого мы не знаем.
— Как он выглядит?
— Этого мы тоже не знаем.
— Да. Жаль. До свидания.
Там, в кабинке для переодевания, они и просидели до рассвета. Один раз им показалось, будто они слышали удалявшиеся по гравию шаги. Ильдирим гладила Бабетту, а та спала, положив ей голову на колени. Она чуть не запела колыбельную, но решила помолчать, а пела лишь глазами, взмахивая ресницами. Несколько раз звонила в Гейдельберг и перекинулась парой фраз с Тойером. Чтобы убедиться, что мир еще жив.
Один раз она спросила особенно тихо:
— Ты женишься на мне?
— Да, — последовал ответ. Еще более тихий.
В полдень они поднялись на паром. Проклятая галоша все медлила, никак не могла отчалить. У Ильдирим даже появилось ощущение, что на нее вот-вот обрушится свирепый приступ астмы.
— Значит, моя идея насчет Дании была идиотской? — спросила Бабетта.
Ильдирим обняла ее за плечи. Они стояли у борта и глядели на Эрёскёбинг.
— Багдад был бы еще хуже.
— По-моему, Буш негодяй, — заключила Бабетта. — Жан-Пьер сказал, что еще ни один президент у америкашек не подписывал столько смертных приговоров…
Приемная мать предпочла не уточнять. Над ними бессмысленно кричали две чайки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68