Она мучили себя своими собственными тяжкими воспоминаниями.
И виной.
Если бы она не напророчила Мохаммеду, что в представлении ожидается сюрприз, возможно, злой умысел никогда бы не был осуществлен. Эрик был бы для неё недостижим, но, по крайней мере, жив.
Она не помнила, как вернулась в дом араба после представления. Как только темнота опустилась на нее, никто не смог вырвать Валдис из ее цепких объятий. Она узнала, что из-за создавшейся паники невозможно было найти носилки, и Хаукон, друг Эрика, отнес ее домой на руках.
Обеспокоенный судьбой своего оракула, Мохаммед позвал Дамиана, чтобы тот принес ей травы и вылечил ее. Главный евнух находился около ее постели, пока она пребывала в забытьи. Когда Валдис наконец пришла в себя, ей было трудно говорите, и Дамиан посоветовал ей молчать, пока ей не станет лучше.
Если бы это было возможно.
Дни шли своей чередой один за другим. Хлоя учила ее находить радость в каждом дне, но Валдис видела кругом только беспросветный туман. Ни свет, ни цвет, ни звуки не могли принести радости ее душе. Пища и напитки казались пресными и безвкусными, и она не чувствовала ароматов.
Да и как она могла чувствовать что-то, если Эрика больше не было?
Мохаммед не только разрешил ей вернуться в собор Святой Софии, но даже поощрял ее поездки. В конце концов, именно там ее посетило последнее видение. Он надеялся, что их будет больше.
Каждый день в сопровождении толпы евнухов Валдис совершала паломничество в свою святыню. Она входила в огромную базилику и поднималась вверх по коричнево-желтой лестнице в галерею. Там она прижимала лоб к рунам Эрика и рыдала, пока слезы не иссякали. Потом она возвращалась в дом Мохаммеда, благодарная когда-то ненавистной бурке за то, что она скрывает ее заплаканное лицо.
Прошло еще несколько недель, и каждый новый день псе так же был похож на предыдущий. Мохаммед постоянно спрашивал ее, получила ли она новое послание, но, несмотря на предупреждения Дамиана, что она должна что-то придумать, чтобы удовлетворить хозяина, она отвечала, что духи молчат. Дамиан соблазнял ее обещаниями свободы, но свеча ее надежды погасла, сжавшись до мерцающего отблеска в далеком недостижимом будущем.
Что теперь ей делать со своей свободой?
В один из таких скучных дней, за час до заката солнца, она вошла в главные ворота дома своего хозяина, возвращаясь из церкви.
– Главный евнух дожидается твоего возвращения, – сказал ей привратник. – Он на крыше и очень хочет увидеть тебя. Кажется, он принес какие-то новые травы.
Валдис слишком устала, чтобы протестовать, поэтому послушно взошла по круглой лестнице, которая вела в пышный сад на крыше. Ей не очень хотелось видеть своего старого хозяина. Но рабы, даже такие ухоженные и избалованные, как она, не имели выбора.
«Но у них есть возможность выбирать радость», – про мелькнули слова Хлои в ее голове.
«В мире нет радости», – мысленно ответила eй Валдис.
Она вдруг явственно увидела блестящие глаза Хлои: и услышала ее свистящий голос. «Тогда ты не такая сильная, какой кажешься». Это звучало настолько правдоподобно, что казалось, ее учительница находится рядом с ней.
Валдис тряхнула головой. Теперь она слышала голоса. Кажется, она сходила с ума, хотя ей было совершенно все равно. Даже зов свободы казался ей теперь примешенным.
Прекрасный сад раскинулся по всей крыше огромного дома Мохаммеда. Молчаливые садовники ухаживали за орхидеями и гибискусом, которые цвели круглый год.
Маки кивали своими головками, а деревья в огромных горшках обеспечивали необходимую тень и служили домом для сидящих на их ветвях ярких канареек. Здесь было тихо и уютно. Сад был единственным местом во всей этой шелковой темнице, где Валдис нравилось проводить время.
Обычно ей приходилось делить это место с другими женщинами Мохаммеда и слушать их сплетни и злобные перепалки друг с другом. Причиной всеобщего раздражения было исчезновение Ландины. Никто из них нисколько не сочувствовал судьбе несчастной франкской девушки.
Валдис заметила, что только Фатима, девушка, которой выбили все зубы, уклонялась от разговоров о славе хозяина.
Валдис утешала себя тем, что Ландина была все еще на свободе, но боялась, что она будет короткой. Теперь не только приспешники Публиуса рыскали в каждой гавани и следили за городскими воротами, но на каждый торговый путь были также посланы всадники с описанием пропавшей девушки и обещанием щедрой награды за любую информацию о ней.
Мохаммеду не нужна была Ландина. У него было больше женщин, чем дней в каждом месяце, и если верить слухам, то шелковый магнат содержал также и другие гаремы в городах, где вел торговлю. Побег Ландины не ранил его сердце, но задел его самолюбие. Ему не найти покоя до тех пор, пока он не докажет свою власть над ней.
Валдис оглядела сад на крыше, радуясь, что там никого нет. Этого и следовало ожидать. Приближался вечер, и женщины приводили себя в порядок в надежде, что сегодня хозяин выберет кого-то из них.
Это была честь, которую, как Валдис надеялась, ей никогда не окажут.
Она увидела Дамиана. Он сидел на одной из белых мраморных скамеек, стоящих в саду. На его оливковой коже отражалась тень стоящего рядом тамаринда. Должно быть, он сначала зашел к ней в комнату, так как в руках держал тоненькую книжечку со стихами. Дамиан читал в лучах заходящего солнца. Он взглянул на нее и подвинулся, приглашая ее присесть рядом с ним.
– Прекрасный поэт, этот Дионисий, – сказал он, прежде чем прочесть вслух отрывок.
Словно дерево, вросшее корнями в землю,
Я стою неподвижно у твоего окна.
Тысяча маленьких удовольствий ждет меня внутри,
Но я не могу пошевелиться и даже вздохнуть,
Надеясь только на легкое трепетание твоей занавески.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86