Когда она подняла голову, ее глаза сразили его наповал. Они были разного цвета – один темный, как у нубийцев, другой – светло-голубой с фиолетовой радужкой.
Две души в одном теле, изумился Дамиан. Он слышал о подобных вещах, но никогда не встречал таких женщин. Светлая и темная, ангел и демон – она была тем, кого он искал. Краем глаза он заметил, что Публиус сделал рукой тайный знак, отгоняя от себя нечистую силу.
Это окончательно решило дело. Он купит эту женщину, сколько бы она ни стоила.
Эрик Хеймдальссон прислонился к мраморной колонне. Рынок утомлял его. До полудня было еще далеко, но он уже чувствовал жажду. Он долго привыкал к крепкому красному вину христиан, но теперь оно призывало его к себе постоянно. Нахмурив брови, он с нетерпением посмотрел на друга. Эрик и Хаук сопровождали императора в поездке по его владениям около Фессалоников в течение всего прошлого месяца, охраняя покой и безопасность высочайшей особы. Теперь же, вернувшись в город, Эрик мечтал, как следует напиться. Он был зол на Хаука за то, что тот притащил его на эти нескончаемые торги.
– Зачем тебе тратить деньги на женщину, Хаук? – спросил его Эрик.
– Шлюха выйдет гораздо дешевле, и ты ей ничем не обязан после того, как она выполнит свои функции.
– А может статься, я устал от шлюх, – Хаук собирался расстаться с гораздо большим количеством византинов за женщину, чем стоил породистый арабский жеребец, которого раздумывал купить Эрик.
– К тому же, – Хаук пожал плечами, – она напоминает мне о фьордах.
Эрик мельком взглянул на девушку на помосте и отвернулся. Однако помимо воли его взгляд снова вернулся к ее гибкой фигурке. Девушка стояла на возвышении, гордо выпрямив спину. Сквозь тонкую, словно крыло бабочки, паллу в утреннем солнце просвечивались все ее формы. Были видны полные высокие груди с напряженными сосками. Тонкая талия, упругие бедра, стройные ноги – Эрик понимал, почему Хаук был готов расстаться со своими заработанными с большим трудом деньгами.
Он сжал губы, над которыми пробивались светлые усики. Пусть Хаук ищет себе рабыню для постели, но уж он-то, Эрик, знал, к чему может привести постоянная привязанность к женщине. Это слабость, которую настоящий мужчина не может себе позволить. Ему это дорого стоило.
– Будь осторожен, – предупредил его Эрик, когда стоимость девушки стала подниматься.
– Найди себе лучше женщину легкого поведения, это гораздо проще. Каждый получает от сделки то, что хочет, и ничьи чувства не задеты.
Хаук покачал головой:
– Приходит время, когда мужчине в жизни нужно что-то иное.
У Эрика однажды было это «что-то иное». Или он думал, что было. Теперь, когда бы у него ни возникало желание попробовать вновь, Эрик каждый раз напоминал себе, кто он такой и как он оказался в Миклогарде.
Ты Эрик Хеймдальссон, обвиненный убийца и изгнанный сын своей северной родины, повторял он себе. Чужак в этом южном городе, только благодаря своей собственной доблести он поднялся от низкого статуса воина– тагматы до поста центуриона в варяжской гвардии – личной гвардии византийского императора. Эрик не боялся ни одного мужчину на свете. И не доверял ни одной женщине.
Кто-то в толпе предложил проверить, настоящий ли цвет волос у девушки, раз на нее такая высокая цена. Потом покупатели потребовали осмотреть ее тело.
– О нет, женщина, – у Эрика перехватило дыхание, когда девушка стала сопротивляться, вцепившись в свою одежду, – не пытайся им противостоять.
Торговец опять попробовал скинуть с нее паллу, но снова встретил отчаянное сопротивление. Маленький мужчина чуть не упал, когда она ударила его кулаком. Эрик не смог сдержать улыбку.
Во всех существах – от горячих скакунов, свирепых гончих собак до красивых, но хищных соколов, которых ему довелось приручить, он восхищался проявлениями силы духа.
Однако девушку ждала расплата за дерзость. Эрик стиснул зубы, когда пара евнухов схватили ее за руки и потащили прочь.
– Тысяча извинений, – заикаясь, обратился торговец к собравшимся покупателям. – Прошу вашего терпения, мы научим эту неблагодарную одалиску быть более послушной.
Толпа зашевелилась, ожидая начала наказания – первого удара, первой сладостной дрожи от первого душераздирающего крика жертвы. Чтобы не испортить товар, вместо хлыста на торгах использовали палки, которыми евнухи били жертву по пяткам. До Эрика доносились звуки ударов и вскрики евнухов. От самой же девушки он не услышал ни стона.
Эрик сжал кулаки. Он видел, как даже закаленные мужчины, которых подвергали подобному наказанию, начинали рыдать, но девушка даже не всхлипнула.
Эрик положил руку на рукоятку своего боевого топора, подумав о том, с каким удовольствием он вонзил бы его острые края в этих бесхребетных слизняков, истязавших ее. От этой мысли ему стало легче. Он знал, что, сделай он это на самом деле, его бы бросили в тюрьму. А тюрьма в Миклогарде была гораздо хуже, чем изгнание. «Кричи, женщина, – сквозь зубы процедил Эрик. – Это то, чего добиваются эти проклятые ублюдки».
Наконец звуки ударов прекратились, и Эрик понял, что девушка потеряла сознание. В толпе пронесся вздох, когда она появилась вновь. Она слегка пошатывалась, но шла без чьей-либо поддержки, покусывая побелевшие губы. Девушка снова взошла на помост, оставляя за собой тонкий след кровавых отпечатков на розовом мраморе.
Торговец опять было протянул к ней руку, но она остановила его своим взглядом. Ее темный глаз метал молнии, а светлый источал холодный яд. Торговец попятился назад.
«Возможно, она сейдкона, раз смогла остановить мужчину только взглядом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86