Для этого пришлось съездить в студию польского художника на Восточной пятьдесят седьмой улице, где она позировала для картины, изображающей Еву. Толстуха решительно заявила, что когда она была там в девять утра, кинжала в ящике стола не было.
Таким образом, тот забрали в промежутке между этим временем и четырьмя часами десятью минутами пополудни предыдущего дня, когда мистер Падлиопли положил его или сказал, что положил. Прекрасно. Единственный плюс - если вор хоть как-то связан с убийством Барбары Бэрон, это сокращало список подозреваемых.
Фэрчайлд, Джоан Карлайл, мисс Дрейк, Найрн Инглиш и Монтан могли забрать кинжал накануне вечером, но Хью Бэрон не мог этого сделать; он вообще не был в студии. Макки надеялся, что удастся исключить мистера и миссис Инглиш, но лейтенант Ширер возражал: те были в студии. Они помогали, или точнее миссис Инглиш помогала, а её муж при этом присутствовал, собирать наряды, которые Барбара Бэрон надевала во время показа мод и которые потом сменила на свадебный наряд, в котором и встретила свою смерть.
- Но маловероятно, что кто-нибудь мог шарить по ящикам столов, сказал Пирсон.
Макки подумал о дотошности Фанни Инглиш, её вниманию к деталям, её чувстве собственности. Пожалуй, она вполне могла пошарить. Если она открыла ящик и увидела кинжал, ей бы хватило всего лишь мгновения, чтобы схватить его и спрятать в складках накидки, перекинутой через руку.
Но зачем? В том-то и состоял вопрос.
Снаружи начали сгущаться сумерки. День шел к концу. Мистер Падлиопли, несмотря на его протесты, был под эскортом проведен по тем местам, которые посетил вчера после художественной школы и где мог оставить кинжал. Инспектор совсем не рассчитывал на успех, и когда в половине девятого узнал об отрицательном результате, то остался лицом к лицу с тем фактом, что кинжал гуляет на свободе. Этого только не хватало!
Теперь у него на руках было нераскрытое убийство, убийство, которое потрясло Нью-Йорк, о котором кричали заголовки груды газет, лежавших у него на столе, а люди, которые могли его совершить, разгуливали на свободе, да к тому же ещё таинственно исчезло загадочное смертоносное оружие. Правда, за всеми подозреваемыми велось наблюдение, но Макки не тешил себя лишними иллюзиями и понимал, что, если понадобится, всегда можно избавиться от хвоста, по крайней мере на достаточно продолжительное время.
Кинжал, браслет, браслет, кинжал... Какая связь существовала между ними? Сражаясь с охватившим его оцепенением и мрачными предчувствиями, он отчаянно ринулся в анализ всего случившегося, пытаясь добиться ясности и простоты.
Напряженные размышления прервал телефонный звонок. Миссис Клит, мать дефективного Вилли, начала очень осторожно.
- Инспектор, вы просили меня поговорить с Вилли. Распросить, не знает ли он чего-нибудь про ту девушку... ту, что погибла вчера вечером в школе. Думаю, он знает. По крайней мере у него есть одна вещица, которая...
- Браслет с маленькими хрустальными подвесками, не так ли, миссис Клит?
- Да, - вздохнула миссис Клит.
Через полминуты в длинном синем "кадиллаке" Макки с Пирсоном мчались на совершенно недопустимой скорости к дому на Десятой авеню.
Глава 13
- Инспектор, вы же ничего... вы же ничего не сделаете Вилли? Вы же не... не арестуете его?
Миссис Клит ждала их на лестничной клетке. Дом был типичной многоквартирной многоэтажкой, каких немало к северу от Сорок шестой стрит. Все вокруг было темным, плохо освещенным, изношенным или поломанным. В холле было душно и сыро. Слабая электрическая лампочка едва освещала напряженно выпрямившуюся фигурку миссис Клит. На ней поверх чистого, но выцветшего ситцевого платья наброшено было мужское пальто. Но вид полон достоинства.
- Нет, если он не совершил преступления, миссис Клит.
Такой ответ удовлетворил хозяйку и она провела мужчин в комнату за холлом. В комнате восьми футов в ширину и десяти в длину вместо окна было только вентиляционное отверстие. Она служила одновременно кухней, гостиной и столовой. Много места занимала угольная печка. Еще там была потемневшая раковина, расшатанный буфет со всякой всячиной вроде старых фарфоровых чашек и нескольких грязных графинов, старый диван с лоскутными подушками. Под раковиной стояло жестяное корыто. В дальнем конце комнаты была другая дверь.
- А где Вилли? - спросил Макки, и миссис Клит ответила:
- Спит вон там, - она показала на дверь. - Я хотела сначала поговорить только с вами.
- Я должен проверить.
Когда шотландец двинулся к двери, миссис Клит судорожно сжала кулачки. Любезно улыбаясь, он заметил:
- Нужно быть уверенным, миссис Клит. Ведь вам пришлось выйти, чтобы позвонить.
Мистер Тивертон Брукс, которому принадлежала эта чрезвычайно доходная часть города и который присматривал за своими капиталовложениями из-за границы, не предусмотрел для своих жильцов телефонов.
Женщина подкралась к двери, осторожно приоткрыла её, заглянула внутрь и поманила инспектора. Заглянув через её плечо, он увидел в кислом зеленоватом полумраке скорчившуюся под одеялом фигуру на латунной кровати у стены.
Закрыв дверь и вернувшись к дивану, миссис Клит рассказала свою историю. Это заняло не так много времени, всего пять-шесть минут, не больше. В конце концов такая задержка не ничего не решала. Однако об этих потерянных шести минутах шотландцу пришлось пожалеть, как ни о чем другом.
Миссис Клит сказала, что вернувшись накануне с Шайнбоун-аллеи, Вилли выглядел как-то странно, но она не придала этому значения - необычное всегда вызывало у него возбуждение и беспокойство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64