Даже не знаю, жив он или нет. Правда, он мне один раз звонил отсюда и предупредил, что ему на какое-то время придется исчезнуть. Я стал его спрашивать, что случилось, а он просто повесил трубку. Этот звонок, можно сказать, спас мне жизнь. После его исчезновения быстро выяснилось, что банк по сути дела банкрот. Жулики уже предполагали такое развитие событий и организовали прослушку наших с ним телефонов. Короче, вскоре они на меня очень серьезно наехали. Я уже не чаял вернуться от них живым. Это были ребята из группировки, на деньги которой организовывался банк. Получилось, что брат пропал с их деньгами. Я сказал, чтобы на счет дележа оставшихся у банка фондов и основных средств они решали с ликвидационной комиссией, а то, что принадлежит лично мне: хату и тачку могут забирать. Свою квартиру братец уже, оказывается, заложил одной из московских страховых компаний. Теперь, поздним умом я понимаю, что он по-своему хотел уберечь меня от неприятностей, ничего не рассказывая о своей деятельности. Если бы жулики решили, что я хоть что-то знаю о его делах, думаю, они бы это из меня вытянули. Так я остался свободен и гол, как сокол. Решил восстановиться в конторе и поехать сюда, может быть удастся что-нибудь узнать о брательнике. Я это от всех скрывал, но пытался тут провести частное расследование по его исчезновению. Правда, все без толку. Был человек, и нет его - вот весь сказ. Но о его коммерческих взаимоотношениях с Джавдетом кое что сумел выяснить. В общем, может быть, лестное предложение Джавдета связано не столько с моей работой, а с деятельностью по розыску брата.
- Ты самого главного не сказал. Принял ты предложение или нет?
- Мне дали время подумать. Сказали, что через некоторое время со мной свяжется адвокат Зигельбаум и я должен буду сказать ему ответ. Однако, я погорячился. Сказал, что он может не беспокоиться и ушел из кабака. Так что, возможно, Зигельбаум и не будет спрашивать о моем решении.
- За это надо выпить,- сказал я, наполняя рюмки.
Даже очень сильному человеку иногда нужна моральная поддержка. Свое решение Вязов уже принял, и не было смысла начинать рассуждения о его правильности и целесообразности. Я впервые подумал, что, действительно, в нашем городе у него никого нет - ни друзей, ни родственников. И эту самую моральную поддержку ему, главным образом, могу оказать только я. А кто я ему? Партнер, напарник, сосед по кабинету. Как ни назови, а по нашим российским понятиям - никто, так коллега по работе.
- Вязов, тебе жениться надо,- сказал я.
- Ты чего?- вытаращил он на меня глаза.
- А чего? Женишься, девки пойдут, мальчики пойдут. Цветы жизни и опора в старости. Вот Вера Павловна - очень видная кандидатура. Все при ней, материально и жилплощадью обеспечена.
- Так я же женат. Нельзя мне второй раз,- сказал он.
Тут уж я на него вытаращился, переваривая услышанное. Не найдя ничего лучшего, предложил:
- За это надо выпить.
Выпили, закусили. Я спросил:
- А чего молчал?
- Честно говоря, скрывал. Не хотел, чтобы на работе косились. Там старые понятия очень сильны, графа пятая и все такое. Нет, сам-то я чистокровный потомственный русский, тут не придерешься. Но был грех женился на еврейке. Или она на мне, не знаю, как правильно сказать. Дочка у нас есть. Короче, как-то ее родители намылились на историческую родину, в обетованный Израиль. Ну и она с ними. Я говорю: "Не поеду, развод не дам". Но она и без моего согласия все устроила, дочку забрала и укатила. Первое время письма писала, звонила, сейчас перестала. Да она и адреса моего нового не знает. Но официально мы в браке, не разведены.
- Опупеть, не встать,- сказал я, потому что сказать больше было нечего.
Интересная у некоторых людей жизнь бывает: братья пропадают, жены родину меняют, а тут варишься в собственном соку, и ничего выдающегося с тобой не происходит. Правда, неизвестно что лучше. Время было глубоко заполночь, на следующий день, хоть это была и суббота, нас снова ждала родная ментовка. Мы накатили по последней и отправились спать. Вязова я уговорил остаться и постелил для него на раскладушке.
Неприятности начались с понедельника. С самого утра преследовали мелкие напасти: сломалась кнопка на куртке, автобус ушел из под носа, опоздал на оперативку. Дальше больше. На оперативке Петрович сказал, что наше дело в отношении Толи Мелешко прекратили за отсутствием в его действиях состава преступления. Девушка-следователь посчитала, что он законно получил бабки. "Ну не украл же он их в самом деле!"- резонно пояснила она Петровичу. Однако все эти резоны мы знали не хуже нее, а ей, скорей всего, просто не захотелось лезть в дебри сложного экономического дела. Понять следователя было можно, когда у тебя весь сейф под завязку набит уголовными делами и каждый день приносят еще, их и читать-то некогда, не то что заниматься расследованием. Вот только никто не хочет понимать нас. Вместо того, чтобы просто сидеть и курить бамбук, мы напрягались, пытались вывести на чистую воду нехороших людей и вернуть пропавшие государственные средства. Но черная полоса на этом не кончилась. Как выяснилось, она только начиналась.
Вскоре позвонил некто Корытин из городской прокуратуры и убедительно попросил меня приехать в это ведомство. Прокуратура - надзирающий за милицией орган, поэтому конфликтовать с ней - себе дороже. Надо - приеду, мне не жалко.
В прокурорском кабинете за столами сидели очень худой молодой человек и солидный мужик в летах. Я спросил кто из них Корытин, и мо лодой резким нервным движением дернул рукой, указывая мне на стул. Я сел. Дальше началось совсем непонятное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100