— Да не туда, сюда!
Они сели над самым обрывом. Внизу, шагах в двадцати, зеленел кустарник, клубящийся в расщелине. Наверно, в ней тек небольшой ручеек. Расщелина тянулась к оврагу, а там… У Кардосо на миг перехватило дыхание. Над оврагом торчал кактус, Вроде бы такой же, как и другие, что виднелись на склоне. Но один из его отростков был срублен. И теперь кактус был похож на сломанный трезубец.
Кто мог оставить такой знак? Никто, кроме Рико.
— Дева Мария, — шепотом причитал Мануэль, — как же так? Что с ними стряслось?
— Апачи, — заговорили арестанты. — Совсем обнаглели. Скоро уже и в городе будут орудовать. Апачи, ясное дело.
Тем временем охранники после короткой перебранки все же решили проверить фургон. Оставив одного сторожить арестантов, они плотной кучкой двинулись по дороге, с винтовками наготове. Но тут же остановились.
Один из них вытянул руку, показывая вверх по склону. Там, среди высохших кустов, что-то поблескивало.
— Разрази меня гром, да это бутылки! Какая же тварь их туда забросила?
— Парни, осторожней! Сдается мне, тут не обошлось без Джеронимо. Этот апач сам не пьет и другим не дает.
— Точно, его работа. Нормальный налетчик не стал бы так измываться над людьми.
— Да они вроде целые…
Двое конвоиров соскочили на землю и принялись карабкаться по склону.
— Назад! — закричал старший, но в следующую секунду и сам кинулся за ними.
— Эй, а я что! — Конвоир, стоявший возле арестантов, в ярости ударил лошадь шпорами, и она рванулась вперед.
Кардосо дернул Мануэля за рукав и ринулся вниз по обрыву. Сзади кто-то свистнул. А потом арестанты дружно загалдели:
— Эй, смотрите, а вон там еще три бутылки! Вон там, повыше! Да нет, левее! Давай, Фредди, поднажми, тебя догоняют!
Майор бежал зигзагом, и на поворотах хватал Мануэля за рубаху, увлекая за собой. Больше всего он боялся с разбегу налететь на целую баррикаду кактусов. Но повезло — проскочил и благополучно нырнул в расщелину, и гибкие ветви сомкнулись за спиной. Мануэль сопел позади, под ногами хрустели ветки, хлюпала жижа. Увидев блеснувшую полоску воды, Кардосо упал на колени и жадно погрузил лицо в ручеек. Два глотка — и снова вперед. Он с силой поднял Мануэля на ноги:
— Не напивайся! А то не добежишь!
— Куда? Куда мы?
На обломанную ветку была наколота игральная карта. Майор снял ее, огляделся и заметил еще одну;
— Нам туда.
Под второй картой висел оружейный пояс с револьвером в кобуре. Кардосо, на ходу застегивая пряжки, сказал:
— Не удивлюсь, если дальше мы обнаружим накрытый стол.
Они бежали по извилистому оврагу, останавливаясь, чтобы прислушаться. Но погони не было. Еще один поворот, и Мануэль первым заметил веревку, свисавшую с отвесного склона. Они выбрались наверх и увидели лошадей в тени акаций.
Над кустом показалась всклокоченная голова Рико.
— За вами бегут?
— Нет, — тяжело отдуваясь и вытирая пот, сказал майор. — Кажется, у конвоя нашлось более веселое занятие.

Мутноглазый успел набрать только троих помощников. Было б у него чуть больше времени, он бы поднял десяток. Но с Хезелтайном вечно одна и та же история. Все впопыхах. Хорошо еще, что Дылда и Кирпич оказались на месте, а то без их винтовок нечего было и думать о приличной засаде.
Они чуть не загнали лошадей, взбираясь по горным тропам. Перехватить конвой Лагранж решил в самом высоком месте, там, где к дороге подступает лес. Он с Бинглом расположился за поворотом, в кустах повыше обочины, а Дылда с Кирпичом залегли дальше, спрятавшись за деревьями. Их армейские «маузеры» могли пробить любую доску с тысячи шагов — если пуля попадала в цель, что случалось нечасто. Мутноглазый надеялся, что его стрелки не промажут. А если и промажут — тоже не страшно. Напуганные конвоиры разбегутся, увидев, как пули срубают деревца рядом с ними. И тогда можно будет спокойно разобраться с арестантами…
— Что-то их долго нету, — заметил Бингл. — Может, они уже прошли? А может, их по длинной дороге повели?
— Заткнись.
По длинной дороге, вокруг горы, возили руду. А людей гоняли напрямик, через перевал. Лагранж хорошо знал дорогу на рудник. Сам однажды прогулялся по ней. Давно, еще до знакомства с Хезелтайном, на второй день своего пребывания в Тирби. Попался на ерунде — пристрелил мексиканца. В Калифорнии и Неваде он их завалил штук десять, не меньше, и всегда оказывалось, что те были сами виноваты. А тут его сцапали и заставили две недели грузить руду.
Да и Бинглу эта дорожка была знакома. Наверно, в городе не осталось никого, кто не отбыл бы трудовую повинность на руднике. Неплохо устроились ребята, Тирби да Хезелтайн. Бесплатная рабочая сила всегда в их распоряжении. Плюс мексиканцы. Эти тоже, считай, горбатятся задаром. Особенно те, кто перебежали границу. Дома им не сиделось, придуркам. Войны испугались. А тут — тихо, спокойно, кормежка бесплатная…
— Идут! — Бингл приподнялся на руках.
Мутноглазый треснул его по затылку:
— Не торчи!
Наконец из-за поворота показались двое верховых конвоиров. Лагранжу не понравилось, что они ехали медленно, настороженно оглядывались, да еще и винтовки держали наготове, а не за седлом.
— Этих пропускаем, — шепотом напомнил он, толкнув напарника. — Когда Дылда откроет огонь, остальной конвой ответит. Тогда и вступим под шумок. Ты помнишь, кто нам нужен?
— Белый сюртук, желтые сапоги. Только я вот что думаю…
— Думаю тут я. Твое дело стрелять.
Он надломил несколько веток в кустах, чтобы получилось окошко, и просунул туда ствол винчестера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102