– Послушай, Ари, этим летом ты выбросила на свалку немало старья. Может, пора оглянуться на прошлое и избавиться еще от какой-то его части?Ари не понравилось, какой оборот приняла их беседа.– А может, это не твое дело.– А может, ты ошибаешься. Я вот думаю – именно оттуда берет начало все, что отдаляет тебя от семьи, наполняет страхом, когда говоришь о море, – все, от чего ты убегаешь.– А если и так, тебе-то какая разница?– Поделись со мной, Ари.– Ты собирайся утолить мою жажду холодной водой.Но Макс не принял ее нарочито легкого тона.– А тебе никогда не приходило в голову расспросить меня о моей семье? – И, не дожидаясь ответа, продолжал: – Ни разу ты не поинтересовалась ни моими родителями, ни сестрами, не спросила, где я вырос, почему стал рыбаком и как познакомился с Джерри. – Он опустил ладони ей на плечи, как бы давая понять: «Я настроен серьезно, не убегай». – Ни о чем не спросила, потому что не желаешь со мной сближаться, узнавать меня, становиться частью моей жизни.– У нас был прошлый вечер – и я не желаю тебя узнавать? – Она все еще делала вид, что они шутят.– Прошлый вечер – это неизбежное. Но это начало, а не конец. И мы с тобой, и этот вечер – все это не в безвоздушном пространстве.– Что ты от меня хочешь?– Ничего, кроме того, что ты могла бы мне дать, солнышко.– Еще лишь несколько недель. «Никаких обещаний, никаких сожалений…» Помнишь?Он только вздохнул, устремив потемневший взгляд на ее решительное лицо.– Помню, да. – Его губы прикоснулись к ее, по том еще раз, сильнее, он как будто давал ей понять, что вовсе не шутит с ней.Несколько секунд прошло, пока Ари вернулась с небес на землю и зарылась лицом в плотную полосатую рубашку Макса. Он заговорил, и глухой рокот его голоса отозвался у нее в ушах:– Поужинаем сегодня вместе?Она кивнула, и его руки крепче обвились вокруг нее.– Можешь провести со мной ночь?– Не исключено. – При мысли, что ночь, целую долгую ночь, он будет рядом с ней, у нее перевернулось сердце.– Постарайся.– Да, попробую.Он выпустил ее из объятий, подвел к ярко-красному автомату с напитками и, пошарив в кармане, нашел мелочь. Ари машинально нажала на кнопку, взяла банку, открыла: Макс выбрал себе имбирный эль.– Можно мне устроить экскурсию сегодня?– Нет. Я никогда не закончу работу, если ты будешь поблизости. – И усмехнулся. – Ты самая настоящая помеха.Неохотно Ари направилась к двери.– Так я сама найду дорогу.– Заеду за тобой в восемь. Спасибо за ленч.– Пег благодари, не меня. – Ари кивнула ему на прощание и вышла.«Поеду сразу домой», – решила она: не хотелось созерцать, какое довольное лицо будет у матери. Все равно – отчаянные попытки не думать о Максимилиане Коуле потерпели поражение. Как ей объяснить самой себе свои чувства? Это все – после того, как она категорически, навсегда запретила себе влюбляться!– Моллюски – чудо, – ответила Ари на вопрос официантки, убирающей тарелки.– Ты еще от них не устала?– Макс – он сидел напротив нее в шумном ресторане Ньюпорта, вспомнил поездку на Блок-Айленд.Опять знакомым серым покрывалом на берег наползал туман, закрывая от их глаз прекрасный вид на океан.– Пока нет.Макс сегодня не мог оторвать от Ари глаз. Темные распущенные волосы локонами рассыпались по плечам, простого покроя платье кораллового цвета красиво оттеняло золотистую, покрытую легким загаром кожу. В ушах покачивались гроздья коралловых капелек, то и дело задевая изящную шею – вот как сейчас, когда она улыбнулась ему, склонив голову к плечу.– А ты? Как всегда, бифштекс?– Да, сегодня тоже.– Тебе бы понравилась в Монтане наша местная говядина.– Мне сегодня не хочется говорить о Монтане.– Не буду. – Ари отвела взгляд; пригубила вино, поставила бокал на стол. – О чем бы нам поболтать? Сам придумай.– Во-первых, желал бы узнать, – самое время положить конец этим смехотворным сводническим планам Ари, – сколько еще будут печатать это идиотское объявление? Сколько недель ты оплатила?– Не-есколько, – протянула она, уклоняясь от прямого ответа.– Несколько – это, по-твоему, сколько?– Шесть.– Шесть?! – Эта прелестная чертовка, кажется, едва удерживается от смеха. – За первую неделю я получил шестьдесят писем, и они все еще идут.– Я недооценила твою привлекательность.– Зато переоценила мое терпение.– Ты их все прочел?– Нет. Хотя одна дама прислала мне коробку конфет. – Он взял бокал и рассеянно покрутил его в пальцах за тонкую ножку.– Как это… мило. Полагаю, ты обязан ее поблагодарить.– Пожалуй. – Он не стал рассказывать Ари о шоколадках в форме эротической символики, о приложенном к подарку стихотворении, предлагавшем ему принять участие в ежемесячной секс-олимпиаде в Бостоне. Ари напустила на себя вид невинной овечки.– Я вовсе не имела в виду доставить тебе столько хлопот.– Так тебе и надо за то, что хотела избавиться от меня.– Может, ты и прав в чем-то. Но зато на сердце у меня было спокойно.Макс склонился к ней через стол, мечтая о поцелуе.– Да, кстати о покое. Поедем-ка домой, а?Ари, усмехнувшись, бросила салфетку на стол, приняла предложенную Максом руку, и они, обогнув столик, прошли через весь переполненный зал к выходу.Сверкающий белыми огнями, как новогодняя гирлянда, Ньюпортский мост устремился через залив Наррагансетта к берегу Джеймстауна. Слегка касаясь бедром ноги Макса, Ари сидела рядом с ним на переднем сиденье и разглядывала проплывавшие под мостом лодки и береговые огоньки ближайших островов. Полупрозрачный туман повис у самого горизонта, будто приглашая моряков оставить яркий, шумный залив и уйти в открытый океан.– Сколько недель? – неожиданно прервал Макс молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56