VadikV


6
Виктор Дмитриевич Колуп
аев: «Молчание»


Виктор Дмитриевич Колупаев
Молчание

Рассказы Ц



Аннотация

Мыследел, художник и скульптор
одновременно, создает картины в своем воображении, затем останавливает
их и только потом запечатлевает в камне. У мыследелов есть своя клятва, ко
торую никогда не следует нарушать.

Виктор Колупаев

Молчание

Мне нужно было увидеть их обоих. Я ходил по городу и ждал, что вот они сейча
с появятся передо мной на шумной и огромной площади или аллее космолетчи
ков. Но они не появлялись. И тогда я садился на свободную скамью в тени дер
евьев, доставал сигарету и снова ждал. Иногда мне вроде бы удавалось на мг
новение увидеть их. Площадь замолкала, торжественно, чутко, радостно, как
при долгожданной встрече, и чуть грустно, как при расставании.
Они стояли на возвышении, видные всем издалека. Два космолетчика, парень
и девушка. В сверкающих легких и изящных доспехах-скафандрах. Они были мо
лоды, сильны и счастливы. Они уходили в далекий космос на двух красавцах к
ораблях. Он должен был вести «Мысль», она Ц «Нежность». И вот они стояли п
ередо мной и перед тысячами людей, намного возвышаясь над всеми, положив
руки на плечи друг другу и широкими взмахами приветствуя всех, кто собра
лся вокруг. Они были героями. Это чувствовали и они сами, и все другие. Это ч
увствовал и я и страшно завидовал им. Они еще не взошли на борт своих кораб
лей, но слава уже несла их на своих стремительных крыльях.
Забрала их шлемов были подняты, и даже отсюда, где сидел я, можно было разл
ичить их счастливые улыбки." Такими они и запомнились всем. Наверное, это б
ыла вершина их счастья. Всеобщая любовь и всеобщее уважение.
Видение исчезло. И люди снова шли по своим делам, и шумела площадь, и нещад
но палило июльское солнце, а я вынужден был признавать, что что-то еще не д
одумал, не дочувствовал, и начинал искать ошибку, но не находил. Так проход
или дни, а у меня все еще ничего не получалось, и ничьи советы мне не помога
ли, потому что я, наверное, закуклился в своих мыслях, и все внешнее отскак
ивало от меня, как от стенки горох.
Ц Ты хоть изучил их биографии? Ц спрашивал меня Островой, июльский руко
водитель нашей мастерской.
Ц Изучаю, Ц отвечал я. Ц Хотя их биографии знают все.
Ц Да, но лучше почувствуй хоть одно их мгновение.
Ц Я уже пытался. Сегодня, например.
Ц Ну и что?
Ц Они стояли на площади и приветственно махали всем руками.
Ц Приветственно, Ц пробормотал Островой. Ц Ты так решил? А что за чувст
ва переполняли их?
Ц Счастье, Ц ответил я, Ц восторг, радость.
Островой грустно покачал своей лысой головой на тонкой шее. И ничего не с
казал мне больше. Наверное, говорить со мной было бесполезно. Я не обиделс
я. Менее всего, как мне искренне казалось, были нужны мне всякие советы, на
ставления и подталкивания.
Я снова шел бродить по паркам, площадям и скверам и все думал, почему мне у
далось удержать ту картину на площади лишь мгновение? Ведь все было крас
иво, празднично, радостно. Нет, ошибка еще путалась где-то во мне. И просто в
олевым усилием мне было не поднять ее из подсознания.
Я вышел на проспект, по которому они ехали на космодром, когда вокруг стоя
ли тысячные толпы, и миллионы роз падали на асфальт перед ними, и все вокру
г кричали что-то приветственное, ласковое, радостное, героическое. Все бы
ли празднично разнаряжены, и настроение у всех было праздничное.
Остановившись на углу, я попробовал все это себе представить. И мне удало
сь. Удалось! Правда, всего лишь на одно мгновение, как и тогда, на площади.
Ну какой я к черту мыследел! Ведь у меня же ничего не получается!
На ближайшей стоянке я вызвал авиетку и полетел на космодром. В нагрудно
м кармане у меня был каплевидный ультразвуковой пропуск, и поэтому перед
о мной открывались все двери. Я мог проникать в святая святых этого огром
ного космодрома. Но сначала я просто побродил по залу ожидания с его парк
ами, с его солнечным прямолинейным пространством и с его уже чуть не земн
ым временем. Люди встречали и провожали друг друга. Стройные табунчики д
етей под водительством строгих взрослых смешно шествовали к посадочны
м площадкам, уже предвкушая себе приключения в песках Марса. Командирова
нные и художники, туристы и неопытные отпускники двигались вокруг меня,
точно зная, что им предстоит делать. Одежды модниц причудливо менялись н
а ходу, обдавая встречных сиянием переливающихся цветов радуги. Роботы-
мороженщики, доверху наполненные сластями, мороженым и бутылочками с то
низирующими напитками, бесшумно носились по залу, подчиняясь мысленным
желаниям людей. Направленные узкие пучки звуковых колебаний сопровожд
али любителей музыки.
Я вышел на смотровую площадь, с которой люди уже казались смешными черто
чками. И здесь кое-где сидели провожающие. И тот, кто хотел, видел перед соб
ой лицо или всю фигуру отъезжающего человека и мог с ним говорить, пока лю
ки корабля не закрывались наглухо. А сами корабли стройными стрелами про
нзали золотисто-голубой воздух космодрома и чуть покачивались в струях
разогретого воздуха. И время от времени какая-нибудь из этих стрел срыва
лась с места и стремительно, с легким свистом исчезала в зените, словно ра
створялась в солнечных лучах. И тогда кто-нибудь из провожающих медленн
о вставал и шел к выходу.
Я обратил внимание на лица этих людей. За секунду до чьего-то отлета они б
ыли радостны и бодры, а теперь грустны и замкнуты.
1 2 3 4