Перевязывает ему крылышко! Гладит бездомную собачонку! Сногсшибательный, мозгодробительный успех! Фильм уже закончился, слуги внесли факелы — а зрители сидели молча еще с минуту, глядя в погасший экран.
— Браво! — выдохнул наконец Леха Старцев. — Такого наваристого нонсенса я еще не видел.
— Ты молодец, Бисер, — кивнул Каширин. — Будь я скелетом или упырем, крепко бы призадумался.
— Одного я не пойму, — нахмурился Леха. — Почему вы показали Плену Кибалу в образе Маринки Потравницы?
— В смысле? — не понял я. Старцев почесал переносицу:
— Ну вот вы говорите, что это Плена Кибала. А выглядит она у вас как Маринка Потравница. Точь-в-точь. По былинам, именно Маринка носила глухую узорчатую паранджу, изукрашенную каменьями-самоцветами. Вы даже покрой угадали: множество пуговок, длинные рукава, капюшон…
— Видимо, это совпадение, — зевнул Каширин.
— Язвень! — Я обернулся к талантливому режиссеру, гордо восседавшему в дальнем конце стола. — Ты с чего взял, что у Кибалы паранджонка с капюшончиком?
— Гм… — Язвень поднялся с места, изящно поклонился. — Видите ли, господа… Некоторое время назад я имел несчастье сотрудничать с господином Куруядом. Однажды довелось сопровождать Куруяда на праздник девок-полуночиц в окрестностях Здитова, что в Червоной Руси. Там я имел возможность мельком повидать великую Плену. Я запомнил одежду — и нынче постарался воспроизвести ее в точности…
Дзинь! Симпатичная рослая девица из Данькиной ватаги вдруг уронила серебряный ножичек… Резко вскочила и, вильнув аккуратной попкой под жемчужной кольчугой, пулей вылетела из комнаты.
— Ой. — Я удивленно воззрился ей вслед. — Девушка, вы чего? Чай, живот прихватило? Замучила диарея? У меня есть иммодиум!
— Не удивляйся, — шепнул Старцев. — Это вила Шнапс, Стенькина комиссарша. Очевидно, побежала срочно звонить своему боссу по телефону.
Жаль, подумал я. Глазоньки такие голубенькие. Личико правильное, чистый фарфор. Только я хотел познакомиться поближе…
— Еще познакомишься, — тонко улыбнулся Старцев, будто прочитав мои мысли.
— Гм, — сказал я.
— Ты, наверное, недоумеваешь, как я прочитал твои мысли? — Улыбка Старцева сделалась еще тоньше, вот-вот порвется. — Не удивляйся. Все эти нехитрые мысли на лбу написаны.
Я возмущенно фыркнул. Схватил со стула Гнеданову шляпу и надвинул на лоб. Я их тут кормлю, киношками развлекаю, а они мне гадости говорят! Хотелось ответить Старцеву что-нибудь едкое, хлесткое, задиристое. Я напрягся, поднатужился, раскрыл рот, и…
— Господа! Хватит жрать! Аида спортом заниматься! И мы пошли играть в боулинг.
* * *
Подземный боулинг — моя гордость. Не удивлюсь, если это вообще первый кегельбан в мировой истории.
— Что это? — в ужасе спросил Старцев, указывая длинным дрожащим пальцем на веселенький желтенький череп песиголовца, подкатившийся к ногам.
— Это шар на восемь, — не моргнув, разъяснил я. — У песиголовцев головы маленькие, легкие. Если хочешь выбрать потяжелее, могу рекомендовать вот такой, белый. Двенадцатый калибр.
— Череп настоящего угадая! — простонал Леха. — Да это же… уникальная находка!
— Угу, — хмыкнул Каширин, перехватывая тяжелую черепушку. — Очень уникальная. В окрестностях Медовы, я думаю, добрая сотня таких находок в земле валяется…
Широко размахнувшись, Даня запузырил страшный оскаленный шарик в самую середину пустых бутылок, расставленных в конце длинной ковровой дорожки. Бац! Дзинь-передзинь! Осколки красиво разлетелись в стороны. Неплохой удар, ревниво подумал я. Впрочем, нет! Две крайние бутылки остались стоять, как влитые.
— Сплит! — радостно заметил я. — А ну, подайте-ка мне тот черненький шарик…
Язвень с поклоном передал потемневший череп дива с огромной красной цифрой «14», начертанной прямо на неандертальском лобешнике. Щас я покажу вам класс, улыбнулся я, вкладывая три пальца в глазницы и носовую дырку черепа.
Разбежался и, грациозно присев на согнутой ножке (как учили!), с легкой подкруткой запустил шарик по соседней дорожке. Бутылки дружно взорвались серебристо-зеленым облаком стеклянных брызг.
— Страйк! — гордо выдохнул я, потирая руки. — Ну че, будем на деньги играть?!
— Есть серьезный разговор, Слава, — вдруг сказал занудный Старцев. — Нужна твоя помощь.
— Не хотите на деньги играть — как хотите! — быстро согласился я. — Я согласен на щелбаны.
— Подожди, Славик. — Старцев мягко отклонил мою руку с вежливо предложенным шариком. — Ты должен спасти жизнь одного человека.
— Вы че, в натуре, издеваетесь? — испуганно прошептал я. — Сколько можно, братцы? Мне уже надоело вас спасать — по три раза в день без обеденного перерыва! Все, не хочу ничего слышать. Играем в боулинг!
Данила глянул как-то странно, сграбастал в лапы дивий черепок, подбросил пару раз в воздух — не очень высоко, — ловко подхватил цепкими пальцами. Улыбнулся:
— Правильно говоришь, Бисер. Долой Старцева с его бредовыми идеями!
Мягко развернувшись, Каширин взмахнул рукой — бросил почти без разбега. Мертвая голова азиатского воителя, мелькая черными глазницами, отправилась по дорожке — бах! Недурно. Только одна бутылка устояла.
— Вы позволите принять участие в игре? — мелодично пропел женский голос за спиной, я круто обернулся, мигом разбухая в улыбке: милочка явилась! Та самая, которая из-за стола убежала, Стенькина комиссарша. Ах сюси-пуси, губки-бантики, глазки-пуговки! А ручки-то длинные, мускулистые… Вмажет — мало не покажется.
— Прошу! — Я скользнул навстречу, протягивая череп песиголовца изящно и бережно, как корзинку с незабудками. — Меня зовут Мстислав Лыкович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128