– Так в душу мне закралось подозренье: уж не сочли ли славные мужи пророчество своим же пьяным бредом?.. Нам хорошо бы им явиться вновь, чтоб закрепить внушенное им знанье, и ясно и раздельно повторить все прорицанье современной прозой.
– Притом являться надо не в дыму, – наставительно сказала Керидвен, уставив палец в нос товарке.
– И лучше днем, – деловито подхватила Морвидд, и обе они хором добавили:
– Покуда трезвы оба.
– Теперь получше. Даже все прекрасно, – сказал Мак Кархи из зала.
– Мне только вот не нравится котел, – сообщила Морвидд. – Зачем же обязательно варить все это? И нельзя ли жар уменьшить? Я так уже бекон напоминаю. И может, змей не надо расчленять и наполнять котел барсучьим жиром? Учтите, что во время постановки все это будет очень плохо пахнуть. Включая нас.
– Все это потому, что этот вот вонючий гриб не надо туда бросать. Вы нюхали его? – обернулась к Мак Кархи Керидвен. – Тогда понюхайте, могу вам дать кусочек. Весь дом ваш будет пахнуть двадцать лет. И весь ваш род от мала до велика, – добавила она.
– Благодарю, не надо. Я согласен. Бросать мы будем бутафорских змей, и жабу я найду из пенопласта, – сказал Мак Кархи.
* * *
Фингалл МакКольм был не робкого десятка: он решил, что он поговорит с профессором Финтаном, и он поговорил с ним. МакКольм пришел к Финтану на закате, нашел тот из семи входов, к которому была в тот момент приставлена дверь, и постучался. К остальным проемам дверь не была приставлена, поэтому постучаться там не удалось бы, а Фингалл хотел, чтобы все было честь по чести.
Финтан выгребал из печи уголек для своей трубки.
– Да? – сказал он, разгибаясь.
– Здравствуйте, – сказал Фингалл вместо обычного «Ха!». Каким-то третьим чутьем он почувствовал, что его обычное приветствие сюда не идет. – Я вот что, – Фингалл стащил с головы свой шотландский берет с пришпиленным к нему чертополохом. – Почему вы не хотите взять меня в ученики?
Финтан глубоко затянулся.
– А я разве высказывался на эту тему?
– Вы же сами сказали, что у меня, вроде того, редкий дар говорить с камнями. Неужели вы не видите, что у меня здорово получается? Вы же на днях видели меня в деле. Я умею разговаривать с камнями!.. Почему вы отворачиваетесь от меня? Что вам еще нужно? Чтобы я приполз на коленях со всеми этими валлийскими штучками, поклонами, «дорогой учитель», туда-сюда…?
– Ошибаетесь, – медленно сказал Финтан. – Это не вы умеете разговаривать с камнями, это камни умеют разговаривать с вами. Видите ли, камни, из которых сложено здание школы, – это отесанные камни. Они давно сосуществуют с человеком. Вам не показалось странным, что они говорят с вами о моде, о погоде, о людских делах, о недавних событиях? Эти камни приспосабливались к вам, Фингалл. Вспомните, о чем вы говорили с ними. Разве нормальный камень станет об этом говорить?
Оскорбленный шотландец издал какой-то свистящий звук от негодования и настоял на том, чтобы этот разговор был, в таком случае, продолжен за пределами школы. Финтан, кряхтя, поднялся, накинул рыбацкий плащ и, опираясь на палку, отвел МакКольма на берег реки Аск. Некоторое время он шел вдоль русла Аска по змеиным пригоркам. За ним, то и дело отдирая подол килта от шиповника, мрачно ломился через кустарник МакКольм. Финтан, чертыхаясь, преодолел гребень небольшой дюны, тыкая палкой туда и сюда, пока наконец не указал МакКольму на поросший мхом синеватый валун с отбитым острым краем.
– Пять минут вам на то, чтобы выяснить, как был отбит этот край.
Финтан положил руки на камень. Он не чувствовал ничего.
– Я не могу, – сказал он. – Он… он молчит.
– Правильно, – сказал Финтан. – Этот камень не разговаривал с людьми десятки тысяч лет. Это необработанный камень. Чтобы говорить с ним, вы должны сами до некоторой степени стать камнем. Детали жизни людей в целом для него – блошиная возня. Возраст геологических пластов, история земной коры, тектонические сдвиги, – вот о чем удается побеседовать с обычным диким камнем, МакКольм. Последние три недели вы занимались светской болтовней.
Финтан тяжело повернулся и двинулся обратно в школу, не глядя больше на МакКольма.
– Черт! – закричал МакКольм. – Да я плевать хотел!.. Очень мне нужны ваши неотесанные камни!.. Да я вообще всю жизнь хотел заниматься… заниматься, – он подыскивал что-нибудь порезче и пообиднее для Финтана, – английским языком!..
Брякнув это, он сам призадумался, но слово не воробей.
* * *
Мак Кархи принес на приметы времени свежую газету. Держа ее двумя пальцами на отлете, он осторожным отстраняющим жестом запретил кому бы то ни было к ней прикасаться.
– Итак, это газета, – обреченно сказал он. – О сущности этого предмета мне хотелось бы порассуждать вместе с вами.
Многие знали, что такое газета, но постарались абстрагироваться от этого знания и взглянуть на проблему непредвзято. Гвидион, происходя из неописуемой глуши, честно ничего не знал.
– Упаковочный материал? – спросил Лливарх, который сидел поближе и видел, что газета шуршит и мнется.
– Повнимательней, Лливарх. Вы видите, как я держу ее? Вы думаете, почему я не даю ее вам в руки? Она пачкается свинцовой краской. Ваше предположение отпадает. Ну, смелее – какие еще есть мысли?
Все сунулись посмотреть объект поближе и обнаружили, что поверхность газеты сплошь покрыта каким-то текстом.
– Здесь что-то написано! – раздались голоса.
– Наконец вы ухватили самую суть, – похвалил Мак Кархи. – Газета – это печатное издание. Думаю, больше всего я удивлю вас, если скажу, что газета издается ежедневно, причем за исключением заголовка – видите, «Дэйли Телеграф» готическими буквами, – весь остальной текст газеты от одного издания к другому меняется полностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137