ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Нельзя бояться. Страх убивает.
Щелканье повторилось, потонув в шуме крыльев, и в тот же миг снова раздался голос, на этот раз почти что над головой:
— Сладкий, сладкий… Аппетитный, аппетитный.
Аксис отпрянул, чувствуя, как бешено бьется сердце.
— Нет! — внезапно раздалось где-то рядом.
Велиар! Аксис вздохнул полной грудью. Он не один.
Рядом с ним Велиар, да не только он, а и более трех тысяч топороносцев. Как он мог забыть о своих друзьях? Правда, каждый из них, несомненно, охвачен страхом. Что же, страх следует побороть. Надо действовать.
Разглядев в синеватой мгле вырытый Велиаром окоп, Аксис подошел к лейтенанту. Тот лежал в окопе на животе и мелко подрагивал. Аксис потряс его за плечо.
— Дружище, что ты дрожишь от страха, как малый ребенок? Ты участвовал в десятках сражений и никогда не показывал врагу спину. Вставай! Дадим отпор Разрушителю.
Велиар поднял голову.
— Аксис?
— Подымайся, дружище. Мы еще не пели нашему гостю.
— О каком пении ты говоришь? — спросил Велиар, стуча от страха зубами.
— Скоро услышишь. Вставай, подымай людей. У нас в гостях Горгрил, и надо доставить ему удовольствие. Ты же не хочешь ударить в грязь лицом перед гостем?
Ободренный шутливым тоном, Велиар выбрался из окопа но все же тревожно огляделся по сторонам.
— Иди, подымай людей, — повторил Боевой Топор — Ничего не бойся. Разрушителю нас не осилить.
Проводив Велиара взглядом, Аксис полез в палатку и достал арфу. Усевшись на камень, он поднял голову и громко сказал:
— Надеюсь, Горгрил, тебе понравится эта песенка.
Аксис тронул струны и запел во весь голос:
За окнами колючий снег,
Тоскливая картина.
Не любит стужу человек,
Не любит и скотина.
Моя красавица жена
Дела решает споро.
«Что ты сидишь? — кричит она. —
Веди домой корову».
Услышав пение, Веремунд и Огден переглянулись.
— Аксис поборол страх, — сказал Огден. — Но почему он не запел песню, которую пел вместе со мной во время смертоносного урагана?
Аксис поступил правильно, — ответил назидательно Веремунд. — Он поет песню, которую знают все.
— Ты прав, — сказал Огден, широко улыбнувшись. — Песню, несомненно, подхватят.
Пение продолжалось.
Сметана, сыр и молоко,
Все это — от Буренки.
С такой коровой жить легко,
Да и поется звонко.
И вот песню подхватило несколько голосов:
С женою спорит остолоп.
Ему я не подобен.
И плащ надев, без лишних слов,
Я выхожу из дома.
Кругом засверкали молнии, загремел гром, но песня не умолкала. Ее подхватывали все новые и новые голоса, и наконец грянул хор.
Мой плащ удобен и хорош
Для всякой непогоды.
Ношу его, купив за грош,
Сорок четыре года.
Облака стали рассеиваться, показалась луна. Она спокойно и торжественно поплыла по ночному небу, заливая своим мирным сиянием лагерь топороносцев. Но пение не стихало.
Моя красавица жена
Дела решает споро.
«Что ты сидишь? — кричит она. —
Веди домой корову!»
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
К Папоротниковому озеру
Переночевав на ферме, Джек, Фарадей, Тимозел и Ир продолжили путешествие в обществе приобретенного мула, который, не противясь, нес увесистую поклажу из продовольствия, одежды и одеял. Если не считать весело бежавших впереди похрюкивавших свиней, шествие возглавлял Джек, расставшийся сразу после прощания с фермерами с напущенным на себя глуповатым видом недалекого добродушного свинопаса. За ним шагал Тимозел, ведя на поводу мула, а последними шли Фарадей и Ир, которую добрая фермерша снабдила не только платьем с ботинками, но и добротным плащом, оставшимся от почившего свекра. Ветра не было, но шел снег — небывалое явление в Аркнессе в середине месяца Обнаженных Деревьев, — и каждый из путников относил снегопад к числу бесчинств Разрушителя, хотя и не говорил о том вслух.
Маленький отряд под предводительством невозмутимого Джека направлялся к невысоким Папоротниковым горам, отделявшим Аркнесс от Скарабоста. По мере продвижения отряда местность постепенно утрачивала равнинный характер, пока не перешла в беспорядочно разбросанные холмы, и путникам, чтобы не петлять между ними, приходилось преодолевать встречавшиеся препятствия, которые, впрочем, не были труднопреодолимыми, к немалому неудовольствию Тимозела, не имевшего случая даже протянуть руку даме, взятой им под свое покровительство. Мало того, даме не угрожала даже незначительная опасность, и Тимозелу оставалось только мечтать о будущих подвигах, которые прославят его на все королевство, да заботиться на привалах о Фарадей, всякий раз добиваясь для нее существенных привилегий: у костра — самое удобное место, из общего котла — самый вкусный кусок.
Вниманием Тимозела (правда, другого сорта) пользовалась и Ир. Всякий раз после ужина он приглашал ее на прогулку, которая неизменно затягивалась, что наводило Фарадей на неприятную мысль о близких отношениях между молодыми людьми. Тем не менее эта мысль вызывала другую, более интересную, и Фарадей, ложившаяся спать сразу же после ужина, долго размышляла о таинствах отношений между мужчиной и женщиной, смутно представляя себя на ложе с избранником, и засыпала только тогда, когда образы Борнхелда и Аксиса смешивались перед ее мысленным взором.
В то же время Джек, сидя один у костра, предавался собственным размышлениям, всякий раз думая о пророчестве и о взаимоотношениях с Ир, Тимозелом и Фарадей. Стоически перенося увлечение Ир приблудным топороносцем, Джек был уверен, что в надлежащий момент она оставит любовника, чтобы выполнить миссию, предначертанную пророчеством. Тимозел казался Джеку помехой, хотя Огден и Веремунд охарактеризовали топороносца как человека с добрым и отзывчивым сердцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Щелканье повторилось, потонув в шуме крыльев, и в тот же миг снова раздался голос, на этот раз почти что над головой:
— Сладкий, сладкий… Аппетитный, аппетитный.
Аксис отпрянул, чувствуя, как бешено бьется сердце.
— Нет! — внезапно раздалось где-то рядом.
Велиар! Аксис вздохнул полной грудью. Он не один.
Рядом с ним Велиар, да не только он, а и более трех тысяч топороносцев. Как он мог забыть о своих друзьях? Правда, каждый из них, несомненно, охвачен страхом. Что же, страх следует побороть. Надо действовать.
Разглядев в синеватой мгле вырытый Велиаром окоп, Аксис подошел к лейтенанту. Тот лежал в окопе на животе и мелко подрагивал. Аксис потряс его за плечо.
— Дружище, что ты дрожишь от страха, как малый ребенок? Ты участвовал в десятках сражений и никогда не показывал врагу спину. Вставай! Дадим отпор Разрушителю.
Велиар поднял голову.
— Аксис?
— Подымайся, дружище. Мы еще не пели нашему гостю.
— О каком пении ты говоришь? — спросил Велиар, стуча от страха зубами.
— Скоро услышишь. Вставай, подымай людей. У нас в гостях Горгрил, и надо доставить ему удовольствие. Ты же не хочешь ударить в грязь лицом перед гостем?
Ободренный шутливым тоном, Велиар выбрался из окопа но все же тревожно огляделся по сторонам.
— Иди, подымай людей, — повторил Боевой Топор — Ничего не бойся. Разрушителю нас не осилить.
Проводив Велиара взглядом, Аксис полез в палатку и достал арфу. Усевшись на камень, он поднял голову и громко сказал:
— Надеюсь, Горгрил, тебе понравится эта песенка.
Аксис тронул струны и запел во весь голос:
За окнами колючий снег,
Тоскливая картина.
Не любит стужу человек,
Не любит и скотина.
Моя красавица жена
Дела решает споро.
«Что ты сидишь? — кричит она. —
Веди домой корову».
Услышав пение, Веремунд и Огден переглянулись.
— Аксис поборол страх, — сказал Огден. — Но почему он не запел песню, которую пел вместе со мной во время смертоносного урагана?
Аксис поступил правильно, — ответил назидательно Веремунд. — Он поет песню, которую знают все.
— Ты прав, — сказал Огден, широко улыбнувшись. — Песню, несомненно, подхватят.
Пение продолжалось.
Сметана, сыр и молоко,
Все это — от Буренки.
С такой коровой жить легко,
Да и поется звонко.
И вот песню подхватило несколько голосов:
С женою спорит остолоп.
Ему я не подобен.
И плащ надев, без лишних слов,
Я выхожу из дома.
Кругом засверкали молнии, загремел гром, но песня не умолкала. Ее подхватывали все новые и новые голоса, и наконец грянул хор.
Мой плащ удобен и хорош
Для всякой непогоды.
Ношу его, купив за грош,
Сорок четыре года.
Облака стали рассеиваться, показалась луна. Она спокойно и торжественно поплыла по ночному небу, заливая своим мирным сиянием лагерь топороносцев. Но пение не стихало.
Моя красавица жена
Дела решает споро.
«Что ты сидишь? — кричит она. —
Веди домой корову!»
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
К Папоротниковому озеру
Переночевав на ферме, Джек, Фарадей, Тимозел и Ир продолжили путешествие в обществе приобретенного мула, который, не противясь, нес увесистую поклажу из продовольствия, одежды и одеял. Если не считать весело бежавших впереди похрюкивавших свиней, шествие возглавлял Джек, расставшийся сразу после прощания с фермерами с напущенным на себя глуповатым видом недалекого добродушного свинопаса. За ним шагал Тимозел, ведя на поводу мула, а последними шли Фарадей и Ир, которую добрая фермерша снабдила не только платьем с ботинками, но и добротным плащом, оставшимся от почившего свекра. Ветра не было, но шел снег — небывалое явление в Аркнессе в середине месяца Обнаженных Деревьев, — и каждый из путников относил снегопад к числу бесчинств Разрушителя, хотя и не говорил о том вслух.
Маленький отряд под предводительством невозмутимого Джека направлялся к невысоким Папоротниковым горам, отделявшим Аркнесс от Скарабоста. По мере продвижения отряда местность постепенно утрачивала равнинный характер, пока не перешла в беспорядочно разбросанные холмы, и путникам, чтобы не петлять между ними, приходилось преодолевать встречавшиеся препятствия, которые, впрочем, не были труднопреодолимыми, к немалому неудовольствию Тимозела, не имевшего случая даже протянуть руку даме, взятой им под свое покровительство. Мало того, даме не угрожала даже незначительная опасность, и Тимозелу оставалось только мечтать о будущих подвигах, которые прославят его на все королевство, да заботиться на привалах о Фарадей, всякий раз добиваясь для нее существенных привилегий: у костра — самое удобное место, из общего котла — самый вкусный кусок.
Вниманием Тимозела (правда, другого сорта) пользовалась и Ир. Всякий раз после ужина он приглашал ее на прогулку, которая неизменно затягивалась, что наводило Фарадей на неприятную мысль о близких отношениях между молодыми людьми. Тем не менее эта мысль вызывала другую, более интересную, и Фарадей, ложившаяся спать сразу же после ужина, долго размышляла о таинствах отношений между мужчиной и женщиной, смутно представляя себя на ложе с избранником, и засыпала только тогда, когда образы Борнхелда и Аксиса смешивались перед ее мысленным взором.
В то же время Джек, сидя один у костра, предавался собственным размышлениям, всякий раз думая о пророчестве и о взаимоотношениях с Ир, Тимозелом и Фарадей. Стоически перенося увлечение Ир приблудным топороносцем, Джек был уверен, что в надлежащий момент она оставит любовника, чтобы выполнить миссию, предначертанную пророчеством. Тимозел казался Джеку помехой, хотя Огден и Веремунд охарактеризовали топороносца как человека с добрым и отзывчивым сердцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131