Тот выручил: мы с тех пор никакой нежити близко не видели. И еще бы лет сто не видеть! — Он даже сплюнул со злости.
— А может, вы просто заслужили уважение карликов? — предположил дайнаннец.
— Ну… вот уж не знаю, сэр Торн, — замялся от неожиданности старик. — Стуканцы меня, может, и почитают за седины, но карлушки?
— Кто такие стуканцы? — перебил его эрт.
— Маленькие рудокопы явного рода, — отозвался Треновин. — Как раз те, которых ты встретил, капитан. Подземелья Дон-Дел-Динг и болотные холмы в Долине Роз — их излюбленные места обитания. Можно сказать, наши кормильцы и поильцы. Я не о тех тупицах, что прикидываются работягами. Стуканцы выискивают богатую жилу, а Голубые Шапки по ночам вывозят вагонетки на поверхность и вываливают руду аккурат в мою повозку: я ставлю ее у входа в штольню там, на Холме Рудокопа, отсюда не видно. Как наполнится подвода, еду в Изенхаммер и продаю товар городским кузнецам. Дня через три пора уже отправляться — если желаете, могу подвезти. Очень они прилежные, эти стуканцы, но и платы требуют по справедливости. Попробуй оставить им на фартинг меньше, чем следует, — разгневаются и ни гроша не возьмут! Больше заплатишь — в следующий раз подсыплют еще руды. Честные! Но и я их не обманываю.
— Все-таки непонятно, почему люди сами не работают в здешних штольнях? На мой взгляд, горы полны рудой. А между тем все шахты до единой заброшены.
— Ты прав, — кивнул Треновин. — Рудники отменные, но людей-рудокопов и калачом не заманишь в те места, где развелась подземная нежить.
За окнами угрюмо закричали грачи. Резкий, неприятный скрежет их голосов напоминал стоны умирающих. Стая черных птиц сорвалась с ветвей и взлетела в холодное пустое небо. Торн быстро повернулся к окну, Дженет и ее отец вздрогнули. В неловком молчании Роланд помрачнел и поднялся с места.
— Пойду посмотрю за скотиной, — мрачно молвил он, свистнул псу и вышел.
— Сколько было грачей? — тихонько спросила Шелкен Дженет. Торн бросил на нее проницательный взгляд.
— Семь.
Начавшийся так радостно завтрак завершился на странной щемящей ноте.
Имриен и Диармид помогли Дженет убрать со стола. Эрт казался озабоченным.
«Ты знаешь, как там наш петушок?» — спросил он жестами. Теперь капитан часто разговаривал на языке немых — из уважения к девушке.
— Что вы так трясете руками? О чем это? — спросила хозяйка.
— Петушок, видишь? — Диармид дурашливо замахал ладонями.
— Ах вот что! Он в курятнике. Там хорошо, ведь его последний соперник скончался месяца два назад от старости.
«Можете оставить птицу себе», — показала знаками Имриен. Диармид передал предложение Дженет, и та захлопала в ладоши от восторга.
Тем временем Певунчик быстро смекнул, что он здесь единственный и неповторимый. Когда Имриен вышла в сад, петух не удостоил спасительницу даже взглядом. Ни дать ни взять почтенный глава беспокойного семейства! На суетливых клушек он поглядывал свысока и при случае ловко таскал у них жирных червей.
Проходя мимо дома, Имриен заметила в окне Диармида. Дженет мыла ему волосы темной водой.
Девушка присела на край колодца погреться в лучах осеннего солнышка. Маленькие серые лягушки, неотличимые от камней, таращились на нее из влажных сумеречных глубин. Островерхую крышу колодца покрывали мхи и лишайники. За домиком начинались крутые холмы, будто сама земля тянулась к нежнейшим небесам, где в курчавых облаках парил крохотный силуэт Летучего корабля. К западу от порушенной ограды расстилался заливной луг; на берегу небольшого ручейка паслись пара волов и рыжая корова. На севере виднелось пологое ущелье, заросшее до краев сладким шиповником. Восток же покрывали рудниковые копи. Долины окаймлял облетающий боярышник, усыпанный бледно-розовыми ягодами, и старые тополя, чьи кроны кипели в небесах жарким золотом. В высокой траве перепархивали изумрудные попугайчики — лори.
Имриен пила холодный вольный ветер жадными глотками, радуясь ему, словно другу, после сырых и мрачных подземелий. Обносившийся капюшон был откинут назад, и длинные, как у эрта, локоны свободно струились по спине мелкими завитушками цвета золотого морского песка. Нужно будет покрыть их платком перед тем, как ехать в Каэрмелор, подумала девушка и тяжко вздохнула: Королевский Город — как же он близко. А до Байт Даун Рори и вовсе рукой подать. Конечно, если Одноглазка оправдает безумные надежды и вернет Имриен человеческий облик, тогда хотя бы одно из желаний девушки сбудется. Вот только теперь все мечты поблекли в сиянии новой звезды, чьи лучи выжгли тоскующее сердце неутолимой жаждой, и все колдовские чары были бы здесь бессильны.
К колодцу легким шагом приближался тот, кто на веки одарил Имриен ее незаживающей раной. Чистый, безупречно ясный голос напевал окончание знакомой песенки:
Это голос, взлетающий к куполу неба,
— Это песня сплела быль и чудную небыль.
Остановит тебя этот дивный мотив
И заставит сквозь лес на огонь он брести.
Пение в лесу, да! Пение в лесу!
Котел закипает, похлебка дымит,
Улыбка у всех на лицах горит.
Еда на тарелках и в кубках вино.
Садимся за стол мы — пора уж давно!
Празднуйте все, да! Празднуйте все!
Глаза девушки вспыхнули неведомым доселе дерзким восторгом, когда мужчина с ястребом на плече грациозно присел рядом с ней. Его рукав коснулся запястья Имриен — о звезды! Да этот коварный колодец без дна — девушка падает в него и не может приземлиться… А может, она по-прежнему сидит на краю? Какая, в сущности, разница!
Торн, похоже, ничего не заметил.
— Близится конец нашего странствия. Мы могли бы воспользоваться любезностью хозяев и подождать подводу, но мне не по душе терять еще три дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147